Читать книгу - "Опасная улика - Сергей Бакшеев"

– Брюки-дудочки. – Астаховская повернулась на носочках. – Никогда не выходят из моды, должны быть в гардеробе каждой женщины. Уменьшают бедра, удлиняют ноги. Особенно черный цвет.

– Да, – согласилась Елена.

– Кстати! Видела тебя на улице. Не стоит сейчас ходить без головного убора. – Людмила Владимировна села в кресло и уронила бумаги на стол.

– У меня всегда с этим проблема. Мне не идут шапки.

– Какие шапки в апреле? Берет, только берет! Это вечная классика. Тебе подойдет терракотовый. Могу подарить свой. Ему двадцать лет, но из-за низкой зарплаты я вынуждена покупать только качественные вещи.

– Терракотовый, говорите? – Елена попыталась представить себя в берете.

– Если захочешь выглядеть озорной, сдвинешь его на затылок. А если загадочной – приспустишь на бок.

– Как только выберусь в магазин…

– Помни о правиле: мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи.

– Без вас, чувствую, не справлюсь.

– Беру над тобой шефство.

– Что у вас насчет трости? – вернулась к делам Петелина.

– Вспомни лихие девяностые. У бандитов оружия больше, чем грязных носков. Носят – не стесняются. Если надо кого-то обезоружить, первым делом ищут «стволы». И вот в Питере некий старомодный коммерсант с тросточкой и бородкой «под Чехова» является к крутому авторитету Бояринцеву по кличке Боярин. Между ними серьезные «терки». Боярин обвиняет коммерсанта в том, что тот сбыл ему фальшивые картины на крупную сумму. Тут бы мошеннику и крышка, но он воспользовался тростью с выкидным лезвием. Ранил Боярина и смог уйти.

– Самого Боярина? Руководителя Кронштадтской ОПГ?

– Формально да. Только Бояринцев расшифровывал ОПГ не как «организованная преступная группировка», а как «организованная предпринимательская группа». Боярина подозревали в причастности к захвату предприятий и заказным убийствам, но доказать ничего не смогли. Взяли, как водится, на наркотиках и незаконном хранении оружия. Боярин получил срок, но вскоре вышел. Апелляции, подкуп – в результате условно-досрочное. Теперь Бояринцев известный бизнесмен с большими возможностями.

– А что с коммерсантом?

– Я установила его имя – Костромин Александр Дмитриевич.

– Мошенник Кострома! – Петелина вспомнила дело о хищении фармпрепаратов с помощью подставного склада.

– Верно. Фигурант питерского дела, которым ты интересовалась.

– Где он сейчас?

– Кострома бесследно исчез в девяносто пятом. Поскольку он кинул бандита Боярина, то, скорее всего, нашел свой покой на дне Финского залива с бетонной чушкой на ногах. Вот его фотография.

Петелина придвинула к себе снимок. Русая бородка клинышком, широкие усы, вьющиеся волосы. Действительно, для сходства с Чеховым не хватает только старомодного пенсне. Вместо него Костромин носил большие очки.

У следователя мелькнуло подозрение. Борода, усы, очки – банальный способ изменить облик. Елена достала снимок эстонца, ступающего на порог магазина «Филателист», и сравнила его с Костроминым. В глаза сразу бросились различия: у Костромина лицо вытянутое, а у эстонца широкий подбородок. У питерского мошенника русые волосы, а у эстонца черные. Да и глаза у Костромина светло-зеленые, а у эстонца, видимо, карие.

– Заподозрила реинкарнацию? – догадалась о мыслях коллеги Астаховская.

– В деле фигурирует один эстонец. У него тоже имеется трость. Но с электрошокером.

– Новый век – новые возможности.

– И он тоже из Петербурга.

– Возможно, знал Кострому и перенял его опыт.

Елена позвонила эксперту Устинову.

– Миша, я пересылала тебе фотографию мужчины с усиками и бакенбардами. Ты выяснил, кто он?

– Тармо Кильп. Бизнесмен из Эстонии. В последние годы постоянно приезжает в Москву и гостит здесь подолгу.

– Он где-нибудь засветился?

– Ничего криминального.

– Чем же он занимается?

– Трудно сказать. Тармо Кильп не владеет ни одной коммерческой фирмой в России.

– Миша, ты гений компьютерного сыска. – Елена знала, что прежде чем попросить мужчину, надо его похвалить. – Я перешлю тебе еще одну фотографию. Она сделана в девяносто пятом. Это Костромин, мошенник из Петербурга. Попробуй выяснить, не пересекался ли когда-нибудь Костромин с Тармо Кильпом.

– Ну, попробую, – смутившись, пообещал Головастик.

Не успела следователь положить трубку рабочего телефона, как зазвонил ее сотовый. На экране высветилось имя Дениса Гомельского. Елена переменилась в лице, что не укрылось от внимания Астаховской.

Елена взяла трубку так осторожно, словно боялась обжечься.

– Ну что, Петелина? Время истекает. Что ты решила? – сразу перешел к делу Гомельский.

– Я не одна, – процедила Елена. – Я работаю.

– Работаешь над нашей проблемой, надеюсь. Или мне пора познакомить подружек и учителей твоей дочери с тем, что вытворяет ее развратная мамаша?

Елена прикрыла трубку рукой. Астаховская поняла, что мешает, и спешно удалилась. Оставшись в кабинете одна, Елена выдохнула и перешла в наступление:

– Я узнала кое-что о тебе, Гомельский. Ты, оказывается, очень интересуешься редкими марками.

Адвокат ничего не ответил. Когда пауза затянулась, Петелина жестко спросила:

– Что ты делал в магазине филателиста?

И Гомельский сорвался:

– Ты должна думать о себе, а не шпионить за мной! Даю тебе сутки, Петля. Если до завтрашнего вечера ты кардинально не решишь проблему, я запущу видео в сеть!

Наступившая тишина окатила Елену радостью и тревогой.

«Марки! Я нащупала его болевую точку. Но что я успею сделать за сутки?»

54

– Зайди ко мне, – сухо произнес Харченко и положил трубку.

По голосу начальника нетрудно было догадаться, что он чем-то недоволен. Впрочем, это входит в служебные обязанности любого руководителя.

Петелина поднялась в кабинет полковника юстиции. Юрий Григорьевич хмурился сильнее, чем обычно. Он указал подчиненной на стул, а сам встал.

– Елена, ты по собственной прихоти устраиваешь слежку за генерал-майором министерства обороны и даже не считаешь нужным проинформировать об этом меня.

– Слежку за генералом? О чем вы, Юрий Григорьевич?

– Своими действиями ты ставишь меня в крайне неловкое положение.

– Я не понимаю. Объясните.

Петелиной приходилось крутить шеей и смотреть снизу-вверх, чтобы следить за перемещениями начальника по кабинету. Такой прием она сама использовала на допросах.