Читать книгу - "Ломовой кайф - Леонид Влодавец"

Надька задумалась. Таран не торопил. Пауза почти две минуты продлилась.

— Ты знаешь, — неуверенно произнесла она, — что-то не припомню такого момента. Кофе я вчера только утром пила, дома. Чай вообще не пила — жарко было. А кока-колу, только когда обедать ходила, среди дня.

— С Зыней ходила?

— Нет, он в палатке оставался.

— А тебе его тогда уже хотелось?

— Нет, ты знаешь, ничего такого. Это все ближе к вечеру началось… — наморщила лоб Надька.

— Стало быть, весь день с утра у тебя и в мыслях ничего не было?

— Да, ничего такого… — Похоже, Надежде и самой было удивительно про это вспоминать.

— И Зыня тоже «ничего такого»?

— Не-а… Он, между прочим, крепко помнит, как ты его и Рожка с Лехой побил. И за все время, пока я на рынке работала — до вчерашнего дня, конечно! — он меня только что на «вы» не называл. Даже случайно прижаться боялся…

— Стало быть, он тоже только к вечеру осмелел?

— Ну, не совсем к вечеру, — уточнила Надька, напрягая память. — Где-то между четырьмя и пятью. В 16.20 примерно.

— Даже так? — удивился Таран. — Ты что, время засекала?

— Нет, я не засекала. Просто подошла какая-то баба, попросила «Мальборо-лайт» и зажигалку. Я ей это выбила, а она еще спрашивает: «Извините, вы не подскажете, который час?» А Зыня ей ответил: «16.20». Тогда эта баба и говорит: «Спасибо! Приятного вам вечера!» И ушла. Вот после этого Зыня меня за руку взял и погладил… А дальше я сама не знаю, что нашло.

— Да-а, — пробормотал Таран, не зная, верить или нет Надьке. Но тут его вдруг осенила некая догадка.

— Ты эту бабу раньше на рынке видела?

— Не-а. Она, по-моему, приезжая. А ты думаешь, она что-нибудь сделать могла? — удивилась Надька. — Она только деньги через решетку подала да сигареты с зажигалкой забрала. При чем тут она-то?

— Пока только прикидываю, — сказал Юрка. — Баба старая?

— Да нет, молодая. Лет двадцать пять, может быть. Не старше тридцати — уж точно.

— Одета как была, не разглядела?

— Нормально одета, прилично. Брючки белые в обтяжку ну и что-то типа маечки красненькой. С открытым пупиком. Босоножки тоже белые. К такой одежке еще южный загар нужен, а она бледненькая.

— Светловолосая?

— Нет, темная такая, чуть-чуть с рыжиной. Каштанка, почти как я. Чуть-чуть темнее, может быть.

— Та-ак… — Таран уже чувствовал, что близок к разгадке, но боялся потерять хвостик. — Волосы длинные?

— До плеч где-то, не больше.

— С кудряшками?

— Вроде были небольшие… Ты ее что, знаешь? — насторожилась Надька.

— Пока не уверен… Глаза какие? Серые, карие?

— Не разглядела. Тем более на ней очки были такие дымчатые. Юрик, ну ответь, ты знаешь ее?

— Я же сказал: не уверен. Но пока из того, что ты сказала, получается портретик, очень похожий на одну мою знакомую… Слушай, я сейчас попробую ее нарисовать по памяти, а ты скажешь, похожа она или нет.

Давненько Таран не брался за карандаш. Пожалуй, с тех пор, как закончился его печальный роман с Дашей. Господи, в каких он тогда только видах искусства себя не пробовал! И стихи писал, начав с двустишия: «Нету краше милой Даши!», и на гитаре играть научился, по крайней мере, так, что мог романс «Я встретил вас…» исполнить, и портреты Дашины рисовал по памяти. Вот это-то увлечение сейчас и пригодилось, точнее, навыки, которые он приобрел после того, как изорвал не один десяток неудачных рисунков. Впрочем, сейчас он пытался вспомнить вовсе не Дашу…