Читать книгу - "Что я думаю о женщинах - Дэвид Боукер"

— Пойду приготовлю ванну. Если хочешь, могу даже голову тебе вымыть!

Вопреки ожиданиям в мытье с Натали не оказалось никакой эротики. От горя и добровольного голодания я стал худым и слабым, как старик. Голова гудела, мышцы болели. Руки и ноги превратились в палки, а под мышками, судя по запаху, появилась плесень.

Бережно, словно фарфоровую статуэтку, Натали вытерла меня большим махровым полотенцем. На глаза снова навернулись слезы. Пока я рыдал, девушка сменила постельное белье. Несколько шагов к кровати и я тут же заснул.

— Ну, когда мне выезжать?

Разговор состоялся на следующий вечер, после того как я наконец нашел в себе силы встать, принять душ и одеться. Мы были в оранжерее, а твердо решивший бодрствовать Эрик лежал на одеяле, дрыгал ногами и сосал ухо плюшевого медведя. Сгущались сумерки. В саду среди густой травы проглядывали пламенеющие в последних лучах солнца лютики.

— О чем ты? — пристально посмотрела на меня Натали.

— Ну, как же… когда освободить комнату?

— А-а… Все изменилось, — объявила она, — теперь можешь остаться со мной.

— Но ведь я провалил все шесть испытаний.

— Шесть испытаний? Какое было шестым?

— Ты же испытывала меня, переспав с Митчеллом!

— Гай, я никогда с ним не спала.

— Я видел его в нашей ванной! И жуткую обвислую задницу, и веснушчатый пенис…

На ее лице мелькнуло изумление.

— В тот день он играл благотворительный футбольный матч и заехал принять душ.

— Ты с ним не спала?

— Нет, у меня даже мысли такой не было.

— Значит, завалив пять испытаний, я за компанию завалил шестое, которое и испытанием не было.

— Неплохо, правда? — смеясь, кивнула Натали. — Только все это сейчас не важно.

— А то, что я мерзкий шовинист?

— Тоже.

— Ну, спасибо… Вообще-то не все испытания провалены, — обиженно добавил я.

— Они ничего не значили, — сконфуженно улыбнулась Натали. — Это же просто шутка! Гай, неужели ты не понял?! Мы с подругами все придумали… Было очень весело! Ты такявно меня домогался, что мы решили проверить, на какие жертвы ради этого ты пойдешь.

— Теперь поняла? — подавленно спросил я.

— Да, прости…

— Нет, нет, что ты, получилось очень остроумно, — признал я. — Вы меня на коротком поводке держали!

— Да уж, остроумно и отвратительно, — с тенью сожаления проговорила свояченица. — Мы даже не надеялись, что у тебя получится, просто хотелось поставить на место мерзкого шовиниста! Даже собери ты миллион фунтов на борьбу с раком — все равно остался бы для нас невежественным хлыщом, который готов на все, только бы конец свой пристроить.

— Ну, не на все: с Анной Фермески целоваться бы точно не стал, — вздохнул я, понимая, как по-идиотски себя вел. — Но почему, почему ты так со мной поступила?

Встав с кресла, свояченица склонилась над Эриком, прижала большой палец к его ладошке, и малыш тут же за него ухватился.

— Ты предан Джину, — с болью в голосе проговорила она.

Наверное, вид у меня был очень обиженный, потому что, подняв малыша с одеяла, Натали посадила его мне на колени.

— Иди, — закурлыкала она, — иди к папочке!

Я осторожно подложил руку под головку мальчика.

— Где памперс? А если он обделается?

— Это пойдет тебе на пользу.

— До сих пор меня ненавидишь? Опустившись на колени, девушка взяла меня за руку.

— Эй… Сейчас, после всего что случилось, это уже не важно.

— Чудесно! Важно или не важно, но я по-прежнему мерзкий шовинист.

— Ты такой, как есть, и я тоже, и все остальные люди. Уверена, мы найдем какой-нибудь выход.

— Например?

Натали окинула меня своим фирменным пристальным взглядом.

— Что-нибудь придумаем… В качестве эксперимента можно забыть прошлое и начать все с начала.

— Что? — засмеялся я. — Как Адам и Ева?

— Нет! Адам и Ева понимали, что они мужчина и женщина, а мы и об этом не станем думать. Будем просто людьми.

— А что делают “просто люди”?

— Не знаю, — проговорила она, пожимая мне руку. — Давай выясним!