Читать книгу - "Смертельный отпуск - Владимир Григорьевич Колычев"

возглавлял Котляр, с ним двое, те самые уголовники, узкоплечий и жилистый, с которым Игнат уже имел дело. Но тогда он мог твердо стоять на ногах, а сейчас хорошо, если сможет подняться.

Подняться Игнат смог, но Котляр ликующе улыбнулся, наблюдая за ним. Даже стоя на ногах, Жуков входил в разряд лежачих, которых бьют.

— Ну что, менток, приплыли? — останавливаясь, спросил Котляр.

Игнат не знал, откуда взялись уголовники. Случайно заметили его или следили за ним, но так или иначе они здесь. Мысли у них темные, а намерения очень даже ясные, и укладывались они всего в два слова. Будут бить. Или даже убьют.

— Зачем Катьку замочил?

Игнат качнул головой, наблюдая за противником. Узкоплечий заходил справа, жилистый — слева. Объясняться с ними — только время зря терять. Пока еще есть пространство для маневра, нужно действовать. Да и не сможет Игнат объясниться, не поверят ему.

Жуков попятился, пытаясь занять более-менее выгодную позицию.

— Теперь мы тебя мочить будем! — сказал Котляр.

Он вынул из кармана нож, выщелкнул клинок. И его дружки повторили за ним те же действия. У одного нож складной, «лисичка», второй расчехлил спрятанную под штаниной финку. Значит, все-таки решили убить. А раз так, Игнат имел право бить на поражение. Но чем? Ножом он так и не обзавелся.

Жуков быстро нагнулся и взял в каждую руку по булыжнику. Резкое движение отдалось острой болью в ноге, но это не помешало ему швырнуть в узкоплечего камень левой рукой. Парень ожидаемо уклонился, но Игнат уже приготовился к броску правой рукой и метнул камень. Уголовник еще только возвращал тело в исходное положение, он не успел среагировать на второй бросок. Булыжник ударил его точно в лоб. Игнат успел заметить, как сбежались к переносице зрачки.

Как падал узкоплечий, Игнат не видел, он отбивал атаку Котляра. Перехватил летящую в него руку, вцепился в запястье, рванул предплечье на излом. Он смог выкрутить один нож, но жилистый ударил его другим. Игнат видел это движение, и он бы ушел от удара, но его подвела больная нога. И все же он смог увести тело с траектории удара, нож прошел вдоль ребер, точно не зацепил легкое. Но в плоть нож вошел довольно глубоко. И тут же вынырнул для следующего удара.

Игнат оттолкнул Котляра, развернулся к жилистому и остановил уже окровавленный нож, подставив предплечье. Острие финки при этом чиркнуло по руке. Впрочем, Игнат этого и не заметил.

Поставив блок, он перенес центр тяжести на больную ногу и со всей мочи ударил головой. Жилистый упал, а у Игната от боли в ноге потемнело в глазах.

А в это время ударил Котляр. Жуков лишь повернул голову, кулак прошел вскользь, но голову сотрясло сильно. Искры из глаз не посыпались, но в ушах зазвенело. Удар не остановил Игната, он продолжил движение на Котляра, сгреб его в охапку, оторвал от земли и швырнул на жилистого. Но оба удержались на ногах. Более того, они разом бросились на Игната. Один ударил слева, другой справа, первый удар Игнат пропустил, второй отбил, но удары посыпались снова, и опять с двух сторон.

Игнат устоял на ногах, ударил в ответ, пропустил. А тем временем пришел в себя узкоплечий, он тоже набросился на Игната. Жуков пропускал удары, бил в ответ. В голове шумело, в глазах был красный туман, мысли расплывались, как круги по воде, но все же он смог сообразить, что уголовники не бьют его ножами. Видно, не смогли удержать их в руках, а найти не могут. Игнат хоть и с трудом, но все же отбивается. Одного сбил с ног, второго… Но уголовников меньше не становится. Они поднимались, бросались в драку. А вот Игнату подняться не дадут. Эта мысль заставляла его держаться до последнего, он бил, бил, не считаясь с пропущенными ударами…

В один прекрасный момент он вдруг понял, что противник расступился. Хоть и с трудом, но все же осознал происходящее. Гопники лихорадочно шарили глазами у себя под ногами. Первым свой нож нашел Котляр, а Игнат, пользуясь передышкой, отыскал взглядом палку — длинную, крепкую, хотя и склизкую от длительного пребывания в сырости.

Этой палкой он и шарахнул жилистого, который только поднимал из травы нож. И ударил очень удачно. Уголовник упал, а палка так и осталась целой. И даже из рук не выскользнула.

— Убью! — Жуков угрожающе глянул на Котляра.

— Да нет, это ты покойник! — презрительно сплюнул тот.

Игнат не понял: то ли слюна у него с кровью, то ли это мир перед глазами стал в красном цвете.

Котляр вдруг нагнулся, взял под руку жилистого, узкоплечий присоединился к нему. Урки взяли своего бесчувственного дружка и поволокли к поселку. А Игнат смотрел им вслед, ничего не понимая. Не могли они уйти, когда победа была так близка. Но уходят. Дрогнул противник или это у Игната галлюцинация. А может, он уже умер и переместился в мир иной и теперь перед ним разворачивается действительность, похожая на сон, в котором он побеждает.

Он стоял, не чувствуя под собой ног. Но стоял. А чтобы не упасть, оперся на палку, которую держал в руках.

А блатные действительно ушли. Но ведь они могут появиться снова. Поймут, что зря отступили, накрутят себя и вернутся. А еще Сазонов мог появиться и взять Игната голыми руками. Уходить нужно, но как, если силы на исходе?

Игнат действительно не чувствовал в себе сил. И когда услышал шорох камней за спиной, с трудом развернулся. Давид находился метрах в десяти от него с ножом в опущенной руке.

Жуков продолжал опираться на палку, но так, чтобы в любой момент пустить ее в ход. И Ерогин понял, что момент упущен. А ведь он мог зайти со спины и ударить в почку, как он умел это делать. Мог, но под ногой ему назло хрустнули камушки.

— А я смотрю, Игнат ты или не Игнат… — с хорошей миной при плохой игре улыбнулся Давид. — Со спины вроде бы Игнат, а рожа как у Шарапова.

— А я и есть Шарапов, — с трудом выдавил из себя Жуков.

Голова кружилась, тошнота не давала дышать, в ногах смертельная усталость. Хотелось сесть, а еще лучше лечь и спокойно умереть. Но расслабляться никак нельзя. Умереть можно, но сначала нужно прищучить убийцу. А сделать это, мягко говоря, не просто. Ерогин хоть и медленно, но приближался.

— Кто это тебя так? — спросил он.

— У тебя что там? Нож?

— А-а, это!.. Смотрю, машутся!

— А ты