Читать книгу - "Скандал в благородном семействе - Марина Серова"

— Просто… Все у тебя как-то уж слишком просто, Татьяна, — усмехнулся Киря. — Это простое дельце, случаем, не связано с убийством Россовой?

— Мог бы и не спрашивать, — сделав обиженный голосок, произнесла я. — Ну так что, не желаешь помочь?

Киря на пару минут замолк, потом громко кашлянул и ответил:

— Ладно, сейчас приеду, а там придумаем.

Я повесила трубку и собралась вернуться к своим «мальчикам». Но еще не дойдя до двери, услышала за ней какой-то крик и бубнение. Как оказалось, Дубровин, воспользовавшись тем, что Павел оказался заперт с ним в одной комнате — я в своих раздумьях даже не заметила, когда парень туда вошел, — стал наезжать на него, как на единственного свидетеля, видевшего его на месте преступления. Он во весь голос горланил:

— Все ты, сучонок, виноват! Эх, зря я тебя еще в саду возле дома мадам не прирезал, меньше б хлопот было.

— Да я-то при чем? — пытался отпереться испуганный Паша. — Вы сами эту кашу заварили, вот и расхлебывайте.

— Ой, да батеньки, как мы, оказывается, говорить-то умеем, — снизив голос, прошипел Дубровин. — Не будь на мне сейчас наручников, никакая дамочка б тебя не спасла.

В этот момент я и появилась, решив прекратить наезды Дубровина на Павла. Зайдя в комнату, я обнаружила, что Зимлиницин сидит в стороне на подоконнике, обхватив свою голову руками, и совершенно не вмешивается в происходящее. Казалось даже, что он вот-вот заплачет.

Я призадумалась. А стоит ли сажать обоих мужиков за решетку после того, как главная виновница окажется там? Или уж предоставить им полную свободу? Пока это еще было в моих руках.

Я пристально посмотрела на мужчин. Михаил отсидел немалый срок, да еще ни за что. Теперь у него вновь появилась работа, надежда на лучшее. Если он сядет повторно, его жизнь сломается на сей раз навсегда. Мне стало его по-настоящему жалко, ведь он еще молод, тридцати нет. Что же касается Дубровина, то он хоть и был еще тем ловеласом, способным на злые шутки, но в данном случае всего-навсего попался в хитро расставленные коварной женщиной сети.

«Нет, не могу я позволить поломать их судьбы, тем более если выяснится, что виновница действительно Вера», — пришла я к такому выводу.

— Ну ладно, мальчики, пошутили, и хватит, — сказала я вслух, рассматривая всех троих. — Раз уж вы эту игру затеяли, придется вам ее и заканчивать.

Мои «гости» сразу насторожились, но спросить ни о чем не решались, понимая, что я приняла решение и от них уже ничего не зависит.

— Что думаете делать и как дальше жить? — неожиданно и как бы вовсе не в тему спросила я.

— В каком смысле? — очнулся Михаил, явно почувствовав, что не все так безнадежно, как ему показалось с самого начала. — Вы что, нас отпускаете?

— Пока еще нет. Но вы же небось сами понимаете: для того чтобы вас посадить, у меня должны быть какие-то доказательства. А их пока нет, — ответила я, действуя по намеченному плану, но пока не давая им знать об имеющейся у меня пленке с записью разговора. Правда, на следующей фразе в моем голосе зазвучала легкая угроза: — Впрочем, они могут и не появиться, но только в том случае, если мне удастся припереть к стенке вашу Веруньку, а также если ваши дальнейшие планы меня устроят и я сочту их не слишком отрицательными.

Мужчины замолкли чуть ли не с открытыми ртами, совершенно не ожидая такого поворота событий. Потом наконец Виталий пришел в себя и, не глядя мне в глаза, произнес:

— Да какие тут могут быть планы? Свалю за бугор, да и дело с концом.

Я пристально взглянула на него и по нервно движущимся желвакам поняла: Виталий едва сдерживается, чтобы не поведать о том, что сначала он кое-кому долг вернет, а потом уж подумает, как жить дальше.

«Значит, правильно я на его счет подумала, — обрадовалась я, — не оставит он Верку в покое, пока не выяснит всего. Очень даже замечательно».

Выслушав недлинное разъяснение Виталия, я перевела взгляд на слегка приободрившегося Михаила, и тот сразу ответил:

— К матери уеду, в деревню. Там у нее глушь такая… — а потом добавил: — Отдохнуть мне надо от городских забав, нервишки подлечить.

От меня не ускользнул осуждающий взгляд, который в тот момент Дубровин бросил на своего, теперь уже бывшего, друга, но словам Зимлиницина я все же поверила.

— Ну вот и отлично, — произнесла я, когда все смолкли. — Лучшего и я бы придумать не могла. Ну а раз уж так все хорошо складывается, не выпить ли нам кофейку, а тем временем хоть что-нибудь вспомнить.

— Что, например? — непонимающе уставился на меня Дубровин.

— Ну как же… Что-нибудь из прошлой жизни вашей Веры. А то пока мотив для убийства у нее отсутствует. Но ведь вы-то должны знать, для чего ей понадобилось все устраивать, за что она так ненавидела Россову.

Я хитро подмигнула и вышла, оставив дверь незапертой. Как ни странно, но Михаил последовал за мной, а когда я принялась доставать чашки, тихо сказал:

— Я, конечно, не в свои дела лезу, но… Вы уверены в том, что правильно поступаете?

— Относительно чего? — даже не повернувшись, бросила я. — Того, что отпускаю вас восвояси?

— Отчасти. Я ведь Виталика давно знаю, он это дело так не оставит, наверняка Верку прирежет сперва, а уж потом смоется. Он ведь вспыльчивый очень, сначала делает, а потом думает.

— Ну так у него ж своя голова есть, что мне-то о нем печься, — повернулась я к Михаилу. — Не пойму я что-то вас совсем.

Михаил потупил взор и с пару минут помялся на месте. И лишь потом сказал:

— Жалко мне его. Я ни за что отсидел, а теперь и он из-за стервы Верки вынужден будет ту же практику пройти.

— А что ж вы так за себя не боитесь? — допытывалась я. — Он ведь вроде как с вашей невестой знался.

Михаил взял в руки чашку с уже налитым в нее кофе и отхлебнул. Потом добавил:

— Мне уже терять нечего. Коль еще раз попаду, знать, судьба моя такая, а Виталик мне все-таки друг, хоть сейчас мы и в обиде обоюдно за многое.

Я ничего не сказала, поняв, что этот человек сохранил тонкую душу, хоть и побитую жестоко, но еще не почерневшую. Все же кое-что мешало мне почувствовать себя окончательно спокойной. Я знала, что именно, но пока не желала себе в этом признаваться: не в моем характере было потакать преступникам.

«А впрочем, была не была! — неожиданно решила я. — Не оправдает моих надежд, значит, сам себе петлю на шею накинет, а коли умно поступит, может, и проживет остаток дней своих спокойно».

Я окликнула уже уходящего Михаила. Он обернулся.

— Могу я дать тебе один совет?

Зимлиницин кивнул, продолжая вопросительно смотреть на меня, и я добавила:

— Сразу как выйдешь отсюда, лови такси и дуй в свою деревню, если, конечно, хочешь остаться на свободе. Не уедешь… твое личное дело. Более помогать не стану.