Читать книгу - "Ой, мамочки - Дороти Кэннелл"

— Помогите! Спасите меня!

Слова эти пронзили меня точно кинжалом. Но в следующую секунду я задумалась, уж не плод ли это моего воображения. Огромная металлическая ручка медленно повернулась. Дубовая дверь была толщиной не меньше фута — осталась, наверное, от старых добрых времен, когда душить заночевавших в доме гостей было чем-то вроде национального хобби. Дверь приоткрылась на дюйм, послышался стон. Или это я прочистила горло? Круглая комнатка освещалась лампочкой, свешивавшейся, подобно лысому черепу, с потолка. Что бы это значило? Хотя, вполне возможно, свет забыл выключить тот, кто уже осматривал эту комнату.

— Бинго?

В центре комнаты на возвышении стояла огромная кровать, застеленная старинным бархатным покрывалом. Я притворила дверь как можно тише, дабы никого не испугать, себя в том числе, и на цыпочках двинулась вперед; половицы отчаянно заскрипели.

Чье это затрудненное дыхание? Вроде мое. Глупо, но меня мороз пробирал, стоило подумать, что я вот-вот повстречаю призрак Унылой Дамы. А вдруг это она похитила Бинго, в наказание за то, что вчера вечером он протрепался, что видел ее? Глаза мои неудержимо влекло к узкому проему, окаймлявшему окно. Попасть туда можно было только бочком, и не без труда. Отличное укрытие для призрака… или же для мальчишки, играющего в Айвенго.

— Бинго?

Ответом мне были рыдания.

И вот я уже зашептала слова утешения мальчику, сгорбившемуся на круглой площадке размером не больше чайного подноса. Осторожно просунув в щель нос — чтобы не застрял, — я задала непревзойденный по идиотизму вопрос:

— Ты что, не можешь выбраться? Здорово я ему помогла, что и говорить! Бинго поднялся на ноги и стукнулся локтем о стену. Его пухлое лицо было красным. Очки его так запотели, что он наверняка ничего не видел.

— Вам обязательно прикидываться дурочкой? Что я тут, по-вашему, в прятки играю?

— Нет, конечно.

Протерев стекла очков подолом рубашки, Бинго снова нацепил их на нос.

— А, это вы. — Он скривил губы. — Еще один жиртрест.

— Ну-ка, ну-ка, погоди… — Но меня удержало воспоминание о себе самой в его возрасте. Будучи такой же жирной, я едва не срывалась с катушек, стоило кому-нибудь взять неверный тон. — Слушай, может, оставим обмен колкостями до лучших времен? Твоя мама, между прочим, сходит с ума от беспокойства.

— Значит, она счастлива. — Сложив руки на груди, мальчишка важно выпятил все свои подбородки. — Маман хлебом не корми, дай попереживать за меня. Без этого ей жизнь не в радость.

Трактат "Можно и нельзя в вопросах воспитания" категорически не рекомендует повышать голос на детей, так что я процедила сквозь зубы:

— После того как я вытащу тебя отсюда, поделишься, как такой смышленый мальчик забрался в такую тесную щель.

— Сколько угодно! — Бинго протянул мне пухлую ручку. — Только, по-моему, от ваших стараний я только застряну.

Он был прав. Вдоволь напыхтевшись, я чувствовала себя как Кролик и все его друзья и родственники, вместе взятые, пытающиеся вызволить застрявшего Винни-Пуха.

— Пойду позову твою мать.

— Ну-ну, только попробуйте! — зловеще прорычал Бинго. — Если притащите кого-нибудь, я выброшусь из окна, клянусь!

Пустая угроза, учитывая, что ему не удалось бы пропихнуть в щель и письмо, не то что свой пухлый живот, — но его отчаяние тронуло меня.

— Вообще-то я ничего против вас не имею… — щеки Бинго блестели от слез, — потому что вы, кажется, знаете, что такое быть нелепым.

Я потерла руки, пытаясь улучшить мозговое кровообращение.

— Бинго, зачем ты сюда забрался?

Он перестал одергивать рубашку, и она задралась — обнажив полоску толстого живота.

— Поклянитесь жизнью, что никому не расскажете! А если проболтаетесь, я погублю вашего мужа. Позабочусь, чтобы он навсегда лишился работы. У меня ведь есть кое-какие связи, знаете ли. Ребята, которые готовы на все ради моего паштета из голубиной печенки. Эй! Вы куда?

Я обернулась к нему.

— Мне очень жаль тебя, Бинго, но остаток беременности я могу провести гораздо интереснее, нежели выслушивая твои дерзости и глупости.

Он поморщился.

— Ну ладно. Я влип из-за дурацкого правила Кулинаров — того же, что сгубило и Джима Грогга. Когда я увидал, что случилось с ним из-за обычной соды, то перетрусил.

— Ты что, тоже провез контрабандой соду?

— Не говорите ерунды! Я могу заставить торт подняться до головокружительных высот, всего лишь дунув на него. А протащил я свой тайный запас… — Он прикусил пухлую нижнюю губу.

— Запас чего?

— Пищевых суррогатов, джанк-фуд. — Он хмуро глянул на меня. — Не знаю, зачем я перед вами душу раскрываю? Как думаете, мы не встречались в прошлой жизни? Ну да ладно. Я не могу жить без «сникерсов», "марсов" и «баунти» — подсел я на них, ясно? Прошлой ночью я слопал часть своих запасов и решил подыскать местечко понадежнее, чтобы спрятать остальное.

— Значит, вот куда ты намылился ночью!

— Можно мне продолжить? — Его жирная физиономия заполонила всю щель. — Временный тайник я нашел, но все утро, во время собрания, наблюдал, как Пипс принюхивается, точно ищейка. И тут я вспомнил, что когда утром открывал окно, то заметил на самой верхушке мертвого дерева птичье гнездо.

— Идеальный тайник!

— К сожалению, я не мастак лазать по деревьям. После ланча вышел в сад и обнаружил, что гнездо находится на одном уровне с этим окном. Ну я и пораскинул мозгами. Отыскал дверь, ведущую в башню, протиснулся в эту проклятую щель… разве что кожу слегка ободрал и…

— Что?

Чудо-ребенок насупился.

— Кто мог подумать, что здесь такая теснотища! Смотрел-то я снизу. Наверное, пора менять очки. — Он досадливо постучал по стеклам. — А пока я взбирался по ступенькам, здорово проголодался, так что решил припрятать свои запасы там, где их не найти. — Он вытащил из кармана целый ворох оберток.

— Так ты все съел?

— Ну а если и съел? Велика важность, несколько горстей конфет ничего не решают. — С угрюмым видом он стукнул кулаком по бетону. — Эти стены с дефектом — разбухают прямо на глазах.

— Бинго, милый, — взмолилась я. — Тебе придется разрешить мне сходить за помощью. Мы можем представить им сокращенную версию правды. Скажем, что ты забрался сюда, чтобы полюбоваться видом из окна.

Щеки его раздулись от злости, а очки подпрыгнули на жирном носу.

— Я-то думал, вы другая, а вы ничуть не умнее остальных! Кулинары не простят, что я пропустил заседание из-за чрезмерной любви к природе. Я вам выложил все как есть, надеялся, что вы поможете мне придумать какую-нибудь убедительную отговорку.

Я не успела ответить. Дверь башни со стоном отворилась.