Читать книгу - "Пропавшие души - Ава Рид"

не прошла мимо, не оставила его в холле вместе с Полным Придурком – этим новым хирургом? Понятия не имею, почему решила пойти в бар с Митчем. Чтобы немного выдохнуть и расслабиться. Чтобы стереть с лица Полного Придурка самодовольную усмешку. Да, наверное, я не до конца продумала свои действия…

И вот я здесь – сижу с Митчем. Из всех людей – именно с ним. Тихо вздыхаю. И как мне ему объяснить? Что еще хуже: с каких пор меня волнует, что Митч обо мне думает или чувствует? Какого черта я поцеловала его? Почему ответила на поцелуй? Это сводит с ума – и прежде всего то, что не могу выбросить мысли о поцелуях из головы. Секс без обязательств? Нет проблем! Я спала со столькими, прежде чем стала интерном, что едва могу посчитать, и вот появляется Митч Ривера – и я не против чего-то большего?

Сжав губы, делаю глубокий вдох и едва удерживаюсь от того, чтобы дернуть себя за волосы или спихнуть Митча с чертова табурета.

– И почему этот кретин был с тобой? Ты же не согласилась пойти с ним на свидание?

Простите, что? Я поворачиваюсь к Митчу и ошеломленно смотрю на него. Он же не серьезно?

– Ты шутишь? Ты же сам слышал: мы были на операции. В неотложку поступил срочный пациент, и доктор Полный Придурок был единственным, кто оказался свободен. Операция заняла много времени. Если бы я хотела продолжить с ним общение, оставила бы тебя стоять в холле «Уайтстоуна».

– Значит, ты хотела общаться со мной?

Черт, он и правда бесит меня до безумия.

– Нет. И к сведению: воду я пью потому, что завтра у меня дежурство, а не потому, что я не пью текилу. Счастлив? – Но это не совсем правда. На самом деле я не переношу крепкий алкоголь, потому что ненавижу терять контроль. Потерять контроль – это последнее, что хочу сделать за пределами больницы в компании Митча Риверы. В последние недели я и так не очень контролировала свои порывы и уже знаю, к чему это может привести.

– Ну ладно, убедила, – серьезно говорит он, не сводя с меня глаз даже тогда, когда Фэй приносит нам воду и ставит на стойку. Я тоже едва замечаю ее, потому что не могу отвести взгляд. Чертов Митч!

Глядя в его темно-карие, почти черные глаза, размышляю, о чем он думает. Он кажется вымотанным, немного задумчивым и потерянным. Он все тот же – и другой. Окружавшей его ауры веселья, искрящегося оптимизма и ребяческого юмора больше нет. Надеюсь, что это лишь мои фантазии и на самом деле все не так. Что тот несчастный случай не лишил его легкости.

Откашливаюсь.

– Хотя это не твое дело. – Слова приходится выталкивать из себя. Кажется, будто тело сопротивляется.

– Я лишь хочу, чтобы с тобой было все в порядке. Мы же друзья.

– Митч, я… Что?!

Он отпивает большой глоток воды и ставит стакан на стойку. От холода на стекле образуется конденсат, и капелька стекает на столешницу. Митч сцепляет пальцы, положив их перед стаканом.

– Говорю… – начинает он, но я перебиваю:

– Мы не друзья, Митч. Мы ничего не знаем друг о друге. – И плевать, как эти слова болью отзываются в груди. Словно между ребер вошла тонкая иголка.

– Тогда нам стоит поторопиться и это исправить.

– Я…

– Ты переезжаешь на следующей неделе? Будешь жить с Мэйси и Джейн, да? – Теперь он прерывает меня. Словно знает, что я собиралась сказать. На самом деле это очень плохая идея.

Сокурсники, коллеги по работе – это одно, но друзья или, чего хуже, любовники? Близкие люди – это зеркало. Если кто-то знает тебя слишком хорошо, спрятать что-то становится невозможно. Приходится раскрыть все секреты, и ничего с этим не поделать. Достаточно того, что так случилось с Лорой, пусть ей пока и не все известно обо мне. Она, словно рыба-прилипала, останется со мной навсегда. Не то чтобы я хотела от нее избавиться… Ох, черт возьми!

Смотрю на красивое лицо Митча, и суета вокруг переходит в фоновый шум. В памяти всплывают моменты, когда он заставлял меня смеяться. И когда бесил. Моменты, в которые был рядом. Вспоминаю его объятия, поцелуи и с трудом сглатываю, потому что низ живота отзывается приятной тяжестью. Осознание поражает меня. Теперь, когда знаю, каково это – целовать и обнимать Митча, не смогу притворяться его другом.

Сжимаю губы.

Я не представляю, что делать.

Глава 27. Митч

Сьерра смотрит на меня, и я почти вижу, как сменяются мысли у нее в голове. Я бы все отдал, чтобы узнать, о чем она сейчас думает.

Не знаю, всегда ли Сьерра была такой, но сейчас она – сама рассудительность. Или, по крайней мере, пытается ей стать. Рассудительность редко доставляет неприятности, не причиняет боль, не отличается сложностью и помогает сохранять дистанцию. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем Сьерра наконец признает, что в долгосрочной перспективе рассудительность не работает? По крайней мере, в наших отношениях.

Она выглядит восхитительно – даже в повседневной одежде, в тусклом освещении бара. Сьерра очаровательна, умна, саркастична и невероятно остроумна. Ее амбиции поражают, и пусть она с самого начала ясно дала понять, что предпочитает быть одиночкой и справляться со всем сама, ей трудно держать людей на расстоянии. Как бы она ни старалась. Это так парадоксально, что я с трудом сдерживаю улыбку. Сначала Сьерра сблизилась с Лорой, теперь собирается жить вместе с Джейн и Мэйси… Удивительно, как она решилась на это. Я не могу избавиться от ощущения, что что-то упускаю.

А еще есть мы. Диос мио. «Мы». Понятия не имею, что это вообще включает. Наши отношения похожи на картину Пикассо: абстрактные, хаотичные и на первый взгляд бессмысленные. Но если смотреть внимательней, можно заметить логику в сочетании отдельных элементов и понять, что означает вся абстракция.

– Откуда ты знаешь о переезде? – неожиданно спрашивает Сьерра, наклонив голову набок. Выбившаяся из косы прядь спадает ей на лицо. Мне так хочется прикоснуться к ней, что пальцы подрагивают. Хочется прикоснуться к Сьерре, к ее щеке, к губам… Наши взгляды встречаются, я понимаю, что она знает, о чем я думаю. Ее глаза прищурены, челюсть напряжена…

Похоже, Сьерра не помнит, что я слышал начало ее разговора с Мэйси.

– Поцелуй, – охрипшим голосом отвечаю я, наклоняясь к ней. Она не отстраняется.

– Понятия не имею, о чем ты, – парирует она, снова отгораживаясь от меня стеной. Черт, это