Читать книгу - "В присутствии врага - Элизабет Джордж"

— Проклятие! Почему вы не отвечаете на мои звонки?

— Вы отдаете себе отчет, Джоэл, с кем говорите?

— Я знаю, с кем говорю. И знаю еще кое-что. Тут творится что-то странное, и я подумал, вам будет интересно узнать — что.

Вечером в пятницу по городу было не прехать. Месяц май, начало самого большого наплыва туристов, боязнь опоздать в театры — все это вкупе привело к пробкам.

Сент-Джеймс ехал вместе с Лаксфордом за машиной Стоуна. По телефону из машины Лаксфорд позвонил жене и предупредил, что задержится. Не объяснил, почему. Сказал Сент-Джеймсу:

— Фиона ни о чем не знает. Не представляю, как ей сказать. Господи. Вот уж попал так попал. — Не отрывая взгляда от идущего впереди автомобиля и спокойно держа руки на руле, Лаксфорд спросил: — Вы считаете, что я в этом замешан? В том, что случилось с Шарлоттой?

— Не важно, что я думаю, мистер Лаксфорд.

— Вы сожалеете, что ввязались в это дело.

— Да, сожалею.

— Тогда почему за него взялись?

Сент-Джеймс глянул в боковое стекло. Они проезжали мимо Гайд-парка. В просветах между огромными платанами видны были люди, до сих пор прогуливающиеся по дорожкам в вечерних сумерках — с собаками на поводках, с маленькими детьми в колясках, с любимыми в обнимку. Саймон увидел молодую женщину, высоко поднявшую ребенка — младенцы любят такую игру. Он ответил:

— Боюсь, это довольно сложно объяснить.

И был благодарен, что Лаксфорд не стал допытываться.

Когда они прибыли в Мэрилебон, миссис Магуайр как раз уходила — желтое пончо накинуто на одно плечо, в руке пластиковый пакет. Пока Лаксфорд парковался на свободном месте дальше по переулку, она разговорилась с Александром Стоуном. Когда мужчины вернулись к дому, она уже ушла.

— Ив дома, — сказал Стоун. — Я пойду первым. Они остались ждать на улице. В сторону Мэрилебон-Хай-стрит проехал случайный автомобиль, приглушенные звуки разговоров донеслись из паба «Герб Девоншира» на углу. А так в переулке стояла тишина.

Через несколько минут дверь открылась, и Стоун пригласил их войти.

Ив Боуэн ждала их в гостиной, стоя рядом со скульптурой, из-под которой два дня назад вынула письмо похитителя. Она напоминала воина, изготовившегося к рукопашной. Это было воплощение хладнокровия, призванного обратить в бегство.

— Прокрутите запись, — сказала она. Сент-Джеймс повиновался. Выражение лица Ив не изменилось, когда зазвучал тоненький голосок Шарлотты, хотя Сент-Джеймсу показалось, будто она судорожно сглотнула, когда девочка произнесла:

— Сито, мне пришлось записать эту пленку, чтобы он дал мне сока, потому что мне очень хочется пить.

Когда запись закончилась, Ив обратилась к Лаксфорду:

— Спасибо за информацию. Теперь ты можешь уйти.

Лаксфорд протянул руку, словно хотел дотронуться до нее, но они находились в противоположных концах комнаты.

— Ивлин…

— Уходи.

— Ив, — вступил Стоун, — мы позвоним в полицию. Нам не придется играть по его правилам. Ему не придется публиковать материал.

— Нет, — ответила она.

Выражение ее лица было таким же ледяным, как и ее тон. Сент-Джеймс осознал, что с тех пор, как они вошли в комнату, Ив Боуэн не сводит с Лаксфорда глаз. Все они стояли как актеры на сцене, каждый на своем месте: Лаксфорд у камина, Ив напротив него, Стоун у входа в столовую, Сент-Джеймс у дивана. Саймон, находившийся в шаге от Ив, пытался понять, что творится у нее внутри, но она ускользала, как дикая кошка.

— Мисс Боуэн, — заговорил он негромко, как говорит человек, старающийся любой ценой сохранить спокойствие, — сегодня мы добились некоторого успеха.

— А именно? — Она по-прежнему смотрела на Лаксфорда, и под ее взглядом-вызовом редактор не опускал глаз.

Сент-Джеймс рассказал Ив о бродяге, о том, что его присутствие там подтвердили два жителя Кросс-Киз-клоуз. Он упомянул о полицейском, прогнавшем бродягу, и добавил:

— Кто-нибудь из констеблей Мэрилебонского участка вспомнит этого человека и его внешность. Если вы им позвоните, детективы начнут расследование не на пустом месте.

— Нет, — произнесла Ив. — Старайся-старайся, Деннис. По-твоему не будет.

Зтими словами она явно на что-то намекала Лаксфорду, за ними стояло нечто большее, чем просто отказ действовать. Сент-Джеймс не понял их скрытого смысла, а Лаксфорд, похоже, понял. Саймон увидел, как шевельнулись его губы, но ответа не последовало.

— Мне кажется, у нас нет выбора, Ив, — вмешался Стоун. — Видит Бог, я не хочу, чтобы ты через все это проходила, но Лаксфорд считает…

Она взглядом, стремительным, как выстрел, заставила его умолкнуть. Измена, читалось в нем, предательство, вероломство.

— И ты туда же, — произнесла она.

— Нет. Никогда. Я на твоей стороне, Ив. Она слабо улыбнулась.

— Тогда узнайте следующее. — Ив снова перевела взгляд на Лаксфорда. — Сегодня днем одна из журналисток требовала у меня немедленного интервью. Очень своевременно, вам не кажется?

— Это ничего не значит, — сказал Лаксфорд. — Ради бога, Ивлин, ты же младший министр. Тебя, наверное, постоянно одолевают просьбами об интервью.

— Она просила встретиться с ней как можно скорее. — Ив продолжала, как будто не слышала реплики Лаксфорда. — И в обход моего персонала, потому что для меня лучше, как она заявила, если персонал не пронюхает о нашем с ней разговоре.

— Из моей газеты? — спросил Лаксфорд.

— Такого дурака ты не свалял бы. Из твоей бывшей газеты. И это гениально.

— Простое совпадение.

— Я бы согласилась, если бы не остальное.

— Что? — спросил Стоун. — Ив, что происходит?

— Сегодня с половины четвертого мне позвонило пять журналистов. На звонки отвечал Джоэл. По его словам, они что-то почуяли. Все они рвутся со мной говорить, поэтому он хотел бы знать, за какой информацией они охотятся и как ему реагировать на внезапный всплеск интереса к… «Так что же их так внезапно заинтересовало, мисс Боуэн?»

— Нет, — торопливо произнес Лаксфорд. — Ивлин. Я никому не обмолвился. Это не имеет никакого…

— Вон из моего дома, мерзавец, — спокойно проговорила она. — Я скорее умру, чем уступлю тебе.

Сент-Джеймс стоял вместе с Лаксфордом у его автомобиля. Саймон меньше всего ожидал, что испытает жалость к главному редактору «Осведомителя», но, однако же, сейчас он эту жалость испытывал. У Лаксфорда был измученный вид, под мышками, уродуя красивую голубую рубашку, расползлись огромные мокрые пятна, от него пахло потом. Убитым голосом он спросил:

— Что дальше?

— Я снова с ней поговорю.

— У нас нет времени.