Читать книгу - "Явный, сумрачный, финальный - Влада Юрьева"

– Кониин – яд нервно-паралитического действия, – продолжила Ланфен. – При применении с пищей он приводит к симптомам отравления и параличу, чаще восходящему, а смерть наступает от остановки легких или сердца. Но эта модифицированная смесь при вкалывании просто перепрыгнула бы через ряд симптомов. Человек, получивший такую дозу, умер бы очень быстро. Сначала – паралич нервной системы, возможно, обездвиживание и потеря сознания. А вскоре – смерть. Я проконсультировалась с экспертами. Они никогда не работали конкретно с таким ядом, поэтому не знают наверняка, как он будет действовать. Но рискнули предположить, что от этой дозы взрослый человек умрет очень быстро. А поскольку яд попадает сразу в кровь, смерть от остановки сердца более вероятна, чем блокировка легких. Ты понимаешь, что это дает? Какое тело оставляет?

Он понимал – под влиянием шока переутомление отступало, позволяя снова мыслить четко и ясно. Если яд ввели сразу в крупную артерию, жертва была бы парализована или даже мертва за секунды. Это лишило бы ее шансов на сопротивление, не привело бы к принципиальному изменению внутренних органов. Иными словами, они получили бы труп человека, который внезапно, будучи совершенно здоровым, умер от остановки сердца.

Совсем как Стелла.

– Но этого не может быть… – еле слышно прошептал Алексей. – Невозможно… Токсикологическая экспертиза была! Я подумал про яд в первую очередь… Яда не было!

– Я знаю, что ты заказывал экспертизу, – кивнула Ланфен. – Я видела результат в деле Стеллы. Но есть проблема… Даже при пищевом отравлении кониин не дает какой-либо специфической картины. В основном его удается распознать по жалобе пациента, воспоминаниям о том, что он ел, показаниям родственников. В случае Стеллы, ничего подобного не было, и остатки кониина не могли найти в ее желудке – он туда не попадал. Возможно, если бы эксперт знал, что нужно искать конкретно остатки кониина в крови, что-нибудь и удалось бы обнаружить – и то не факт. Но никто и предположить не мог… Думаю, синтетический компонент тоже полностью растворяется в крови до любой экспертизы. Алексей… яд не нашли не потому, что его там не было. Просто никто не знал, что и как нужно искать.

– Но если это был укол… следы укола на теле искали, их не было!

Он и сам не понимал, почему все отрицает, когда ситуация становится все более очевидной – и такой, какую он и ожидал. Возможно потому, что ему было очень тяжело поверить в самоубийство Стеллы, на это ушло несколько лет самообмана. А когда он наконец смог поверить, оказалось, что он добровольно уходил от истины!

– Опытный наемник может сделать укол так, что его в жизни не найдут, – отметила Ланфен. – Ты и сам это знаешь. А если за убийством Стеллы стоит Гроссмейстер, Олег Герасимов, то дилетанта он бы и не послал.

– Но этот шприц связан с делом Арины, а не Стеллы!

– Я знаю. Но как бы ты отреагировал, если бы Арина, уже спасенная один раз, вдруг умерла так же, как Стелла? Как бы это повлияло на тебя?

– Уничтожило бы, – признал Алексей.

– Да, и Герасимов знает это. Он не действует очевидно, но этими розами, одинаковым почерком он показывает, что убийства связаны – он хочет, чтобы мы знали. Чтобы ты знал! Поэтому хватит тонуть тут в жалости к самому себе, Арине ты все равно не помогаешь. Пора вернуться в Москву и работать вместе с нами! Мы пытаемся тебе помочь и будем признательны, если ты поможешь нам.

– А какой от меня толк? Посмотри на меня… Я не в лучшей форме, это самое мягкое определение, какое я могу подобрать. Весь прогресс, которого удалось достигнуть, на счету участников проекта. Да, я собрал их когда-то. Но не думаю, что смогу сделать для расследования нечто более стоящее.

– Не будь так уверен, – возразила Ланфен. – Теперь, когда выяснилось, что Саша принесла в проект критически важную улику, я склонна внимательнее отнестись к той теории, которую она построила. И согласно этой теории, Стеллу убил человек, которого она хорошо знала.