Читать книгу - "Самоучитель Игры - Алексей Синицын"

Игровой зал Ричард примерно так себе и представлял. Он был похож одновременно на огромных размеров сцену оперного театра, на которой разворачивалось грандиозное массовое действо, и на крытый восточный базар, на котором странным образом торговались между собой участники ежегодного венецианского карнавала. Декоративные янычары, смуглые от грима индусы, опереточные джентльмены, до смешного галантные мушкетёры, не расстающиеся со своими чётками иезуиты, бравые молодящиеся драгуны и загрунтованные белой извёсткой гейши о чём-то переговаривались, смеялись, спорили, кучковались небольшими группами, сходились и расходились вновь. «Вавилонское столпотворение» – коротко заключил корреспондент об увиденном и затосковал ещё больше.

Клеопатра предусмотрительно вошла в зал чуть раньше, отдельно от Ричарда, и теперь он мог наблюдать как она, проходя между разноцветными островками маскарадных костюмов, легко приветствовала некоторых из игроков. «Очень скоро рядом со мной Вы увидите наших сообщников», – предупредила она и просила его издали внимательно наблюдать за ней. Корреспондент, стараясь не привлекать к себе ничьего внимания, притулился спиной к стенке в одном из тёмных уголков и старался не спускать с неё глаз. Но то и дело невольно отвлекался на разных особо колоритных персонажей в маскарадной толпе. И тогда приходилось снова отыскивать Клеопатру взглядом в этой расфуфыренном балагане.

– А Вы, очевидно, новенький, первый раз здесь? – весело спросил Ричарда немолодой «Адмирал Нельсон», отделившись из гомонящей пёстрой густоты и подходя к нему.

– А Вы, очевидно, хотите вызвать меня на поединок? – огрызнулся корреспондент.

По плану Клеопатры ему было всё равно с кем понижать своё «голубое» цветовое достоинство.

– Да, Вы, молодой человек, петушок! – рассмеялся Нельсон. – Ну, что ж, пожалуй, настоящих дуэлянтов здесь и в самом деле не так много. Что-то мне подсказывает, что Вас зафрахтовала женщина! – адмирал понимающе улыбнулся, а его единственный мутный глаз при этом хитро сощурился.

– Фрахтуют торговые шхуны, которые Вы не без успеха грабите. А за меня поручились своей честью и репутацией!

Если бы у Ричарда была шпага…

– О! Сразу видно благородного человека, – предводитель пиратов чуть поднял обе руки вверх, давая понять, что сражён уже одним благородством своего сухопутного «современника». – Я не намерен с Вами драться, но право вызова, если угодно, остаётся за Вами.

Нельсон ещё несколько секунд постоял, ожидая, что скажет Ричард, но поскольку тот промолчал, удалился, напоследок галантно и с достоинством поклонившись. «Скажите, пожалуйста, какая куртуазность!» – глядя в подзорную трубу, сложенную из пальцев вслед прихрамывающему адмиралу, думал американец. Ему вдруг отчего-то стало весело.

Вовремя спохватившись, он снова начал из своего, как оказалось, не слишком-то надёжного укрытия высматривать Клеопатру. Вскоре он заметил её недалеко от себя, стоящую в окружении трёх мужчин. Один представлял собой голого по пояс атлетически сложенного «чёрного раба», закованного в декоративные кандалы. Другой, судя по всему, был испанским конкистадором, если не самим капитаном Кортесом. А третий, очевидно, старался выглядеть каким-то древним халдейским звездочётом. Но Ричард нашёл его костюм, расшитый серебристыми звёздами, не слишком убедительным.

Судя по тому, что Клеопатра немного нервничала, то и дело поворачивая свою хорошенькую головку в разные стороны от своих собеседников, она его потеряла. «Пора выдвигаться из своего тёмного угла, – решил корреспондент, – и присоединиться к компании заговорщиков».

– Это тот человек, о котором я вам говорила, – неопределённо представила его Клеопатра.

Все трое в ответ утвердительно кивнули.

– Думаю, теперь не стоит медлить со «всплытием», – заключила она.

В результате Клеопатра в раскладе оказалась всего лишь «оранжевой». Чёрный раб – «красным». Но зато у конкистадора и звездочёта на руках оказались синие купоны. Ричард прекрасно помнил, что понижение цветового достоинства с голубого до красного может произойти только в результате двух подряд отказов от поединка. Сначала «голубой» становился «оранжевым», а уж только потом «красным». Первый вызов ему сделал звездочёт.

Они проследовали в комнату поединков, где стоял автомат, похожий на «Jukebox», только чуть больших размеров. Если некий игрок после того, как его соперник вставлял свой купон в специальную прорезь в течение 30 секунд, не делал того же самого, это считалось официально зарегистрированным отказом. После чего автомат выдавал отказавшемуся от поединка игроку купон соответствующего пониженного достоинства. Первый же следовало сдать тому же автомату через другую прорезь в его серебристом корпусе. Таким образом, из комнаты поединков Ричард вышел уже преображённо «оранжевым».

Клеопатра тут же направила его обратно вместе с Кортесом. Однако им пришлось немного подождать, пока свои отношения выясняли две других пары. Китайский бонза состязался с какой-то древнеримской куртизанкой, а один из мушкетёров «фехтовал» с американским ковбоем в рыжих «чапсах», подбитых свалявшимся козьим мехом, и с гигантским револьвером времён гражданской войны Севера и Юга в кобуре. Ричарду показалось, что мушкетёр остался недоволен исходом поединка, а куртизанка до этого сильно огорчила бонзу.

Отказавшись вставлять свой купон и во второй раз, корреспондент предстал перед Клеопатрой в нужном «красном» цветовом достоинстве. Выждав несколько минут, она потащила его к заранее запланированному проигрышу, сделав предварительно публичный вызов при двух свидетелях (чёрном невольнике и звездочёте). Игроки, привлекавшиеся в свидетели вызова, считались секундантами поединка. В данном случае, сообщники просто попеременно страховали друг друга. «При такой системе, – думал Ричард, следуя за неотразимо покачивающей бёдрами арабской принцессой, – члены некоторой устойчивой коалиции могли просто скрывать отказы от поединков внутри своих малых групп. Но, ведь они, как правило, и не вызывали друг друга, обнаруживая достоинство своих купонов. Однако требовать публичности отказа от поединков было делом весьма проблематичным. В таком случае, отказавшийся игрок становился бы очень лёгкой добычей для всех обладателей купонов высших цветовых достоинств, и рисковал попасть в рабство, одновременно, к огромному количеству других игроков всего лишь в течение одного Судного дня».

Когда они вышли из комнаты поединков, Клеопатра тихо проговорила, сквозь свою чадру, слегка пощекотав его ухо своими длинными бархатистыми ресницами:

– Из здания есть ещё один выход, «испанец» проводит Вас к нему. Так будет надёжнее.

– Это будет похоже на бегство, – заметил ей Ричард.

– Это будет разумно, – поправила она, – или Вам захотелось поиграть, помимо всего прочего, ещё и в рыцаря без страха и упрёка?

– Было бы весьма интересно попробовать, – не без едкости отозвался корреспондент.

– Такое безрассудство совершенно излишне. И потом, не забывайте, теперь Вы мой раб, – она сверкнула на него глазами.