Читать книгу - "Спиритический сеанс графини Ельской - Елизавета Вейс"

в спальне. С прон зительным визгом девочки разлетелись по кроватям и, забравшись под одеяло с головой, наперебой принялись выкрикивать жуткие и вместе с тем нелепые вещи:

– Он отлупит нас палкой.

– Мне страшно!

– Оторвёт ногу.

– Он слопает нас!

Подойдя к ближайшей кровати, она ухватилась за край одеяла и потянула его на себя.

– Вы совсем не похожи на сладкие булочки, чтобы я вас ела, – с тенью озорства произнесла Мария. Когда из-под одеяла наконец показалась взлохмаченная голова, графиня добавила с полуулыбкой: – И едва ли я смогла бы оторвать ногу кому-либо из вас.

Постепенно из укрытий стали выбираться и остальные девочки.

– Вы не хромой Клим, – прозвучало за её спиной.

– Пожалуй, – согласилась она, пожав плечами.

Было нетрудно подобрать подход к маленьким воспитанницам, но после нескольких бесхитростных трюков, вроде исчезновения монетки и появления за ухом, графиня из ночного бабайки преобразилась для них в добрую колдунью. Благодаря этому она сумела выведать немного больше о хромом Климе, за которого её приняли.

Стало ясно, что призрак – всего лишь метод устрашения, которым пользовались некоторые воспитатели, чтобы дети не безобразничали и не шумели по ночам. Только для этого и придумали злого, страшного Клима, который ходит по ночам и выискивает тех, кто не спит. Со временем история обросла всё новыми подробностями и превратилась в предмет разговоров даже среди взрослых.

– Не волнуйтесь, я заберу дух Клима с собой. Однако, – графиня предупреждающе прищурилась, – если будете себя плохо вести, верну его обратно.

Мария хотела расспросить у них и про лунатизм, но решила отложить разговор на потом. Разум подсказывал, что при свете дня дети окажутся более словоохотливы.

Аккуратно затворив за собой дверь, она случайно заметила табличку, которую не увидела, когда вошла.

На табличке были указаны номер спальни и десять имён.

Перемещаясь от комнаты к комнате, она то и дело вздыхала.

«Пятнадцать имён. Восемь. Тринадцать», – повторяла она, с тоской подсчитывая эти числа в уме.

Существование сирот и внебрачных детей, которые не знали настоящих родственников, не было для неё новостью. Однако Ельская даже не подозревала, что их так много. Только в городе К. построено два подобных учреждения. А ведь её Илья тоже мог оказаться в воспитательном доме. На счастье, у Сергея хватило совести привести мальчика к ней. А у неё – принять племянника и полюбить его всем сердцем.

* * *

Остаток ночи прошёл спокойно. Мария не ощутила ничего необычного, даже когда для верности попыталась призвать дух Клима с помощью заговора. Либо сонное расстройство всё-таки не связано с чем-то потусторонним, либо это потустороннее просто не явило себя.

«Затаилось, чтобы отвести подозрения, к примеру». Мария совершенно бы не удивилась, что призрак мог прибегнуть к подобной уловке.

– Думал, что не сомкну глаз из-за переживаний. Но провалился в сон, как только голова коснулась подушки, – признался Влас Михайлович, когда они покидали последнюю спальню.

Осмотр завершился на весёлой ноте. Дети чувствовали себя хорошо, да и сам князь в сравнении с началом минувшей ночи лучился бодростью.

– Вы ведь все эти часы провели на ногах. Ступайте к себе, отдохните. А я принесу вам завтрак.

Марии в самом деле хотелось бы прилечь, однако множество загадок требовали своих ответов. Так что отдых вполне мог подождать ещё немного.

– Я надеялась отзавтракать вместе со всеми. Вы не возражаете?

Князь остановился.

– С первой же секунды нашей встречи я понял, что возражать вам – дело заведомо пропащее.

– Тогда почему продолжаете?

Простой по своей сути вопрос неожиданно взволновал Власа Михайловича. От неё не укрылось ни то, как расширились его зрачки, ни то, как он нервно и быстро облизнул губы.

– Должно быть, потому, что мне это нравится? – Тон его был тихим, наполненным принятием открывшейся для него истины.

Князь, стараясь скрыть смущение, притворно закашлялся. Он пробормотал что-то про остывшую еду, и они возобновили шаг.

Позавтракав, Мария оглядела столовую и заметила стол, за которым сидели её ночные новые знакомые, Мария сказала классной даме, что скоро вернётся, и поспешила к ним.

– Здра-а-а-авствуйте! – хором пропели девочки в одинаковых серых платьицах и с похожими причёсками.

– Доброе утро. Уже не боитесь, что съем кого-нибудь из вас?

– Мы видели, как вы съели кашу, значит, вы не голодная, – бойко ответила самая младшая на вид. Её звали Милой, и имя ей очень подходило, особенно когда та улыбалась, а на её щёчках проклёвывались задорные ямочки.

– А вы с доктором муж и жена? – заговорщически спросила воспитанница, которая ночью стояла возле двери, надеясь увидеть Клима. Она назвалась Фаей.

Девочки с интересом и ожиданием взирали на графиню, перехихикиваясь между собой.

– Нет, мы не супруги.

– Тогда кто вы друг другу?

– Мы…

Невольно она обернулась через плечо, сразу же отыскав князя среди остальных за преподавательским столом. Как следовало назвать то, что между ними происходило? Приятельство? Дружба? Пожалуй, что-то посередине.

– Не хотите сыграть в «Признания»? – неожиданно предложила Мария.

Они тут же позабыли о Власе Михайловиче.

Мария не раз выступала зрителем этой забавы брата и его приятелей. Ведущий задавал вопросы, которые начинались с «Кто никогда не…» – и если участники отказывались говорить или уличались во лжи, то отдавали фанты. Ими могли быть любые предметы: от платка и бусинки до рублей.

Конечно же, Мария не собиралась задавать вопросы, хоть отдалённо похожие на те, что слышала от компании брата. Но почему бы не использовать суть игры в благих целях?

Графиня предложила детям выпивать по глотку чая, если они делали то, что она называла. А если они не хотят отвечать, то будут должны простоять на одной ноге или изобразить забавного зверя.

«Кто никогда не дразнил однокашника».

«Кто никогда не обманывал учителя».

«Кто никогда не…».

Кто-то с энтузиазмом отпивал из своих кружек сладкий чай, ничуть не краснея от проказливых признаний. Кто-то, напротив, нарочно не отвечал, чтобы показать мартышку или зайца. Однако все без исключений принимали участие и даже предлагали свои варианты.

Завтрак подходил к концу. Некоторые из учителей уже строили группы, поэтому тянуть и дальше Мария не могла и наконец перешла к тому, ради чего всё затеяла:

– Кто никогда не ходил во сне.

Веселье за столом исчезло, словно его смахнули веником. Происходящее в этих стенах волновало воспитанников ничуть не меньше, чем Власа Михайловича и педагогов. Однако Мария также знала, что порой дети оказывались куда храбрее самых бесстрашных взрослых. И, несмотря на напряжение, нахмуренные лица и нервное перебирание пальцев, три девочки сделали глоток.

– Помните что-нибудь о той ночи?

Слова работников и Власа Михайловича нарисовали в