Читать книгу - "Подпольный олигарх - Алексей Макеев"

– Мы поехали. – Ирэн, тоже глядя в окно, задумчиво улыбнулась. – Мне всегда так нравится самый первый момент отправления, когда дорога еще только начинается и все самое интересное пока впереди.

– Вы, наверное, пишете стихи? – со все тем же наставническим оттенком в голосе поинтересовался Гуров.

– В школе писала, – на лице Ирэн промелькнула ностальгическая улыбка. – Сейчас моя работа не располагает к поэзии. Все это в прошлом.

– Это что же за такая суровая работа? Вы, наверное, театральный критик? – уверенно заключил Гуров.

Ирэн звонко захохотала, хлопая в ладоши.

– Браво, браво! – воскликнула она, с восхищенным удивлением глядя на Гурова. – Лев Иванович, я потрясена. Нет, то, что сыщики умные, я… В этом я и не сомневалась. Но обладание таким тонким чувством юмора – это уже открытие. Нет, нет, я топ-менеджер московской фирмы «Клондайк – две тысячи». Это компьютеры, компьютерные технологии. А как вы знаете, работа неминуемо накладывает свой отпечаток на тех, кто ею занимается. Компьютеры равнодушны к поэзии, не имеют чувства юмора. Мы, компьютерщики, тоже являем собой некое их подобие.

«Какая тонкая актерская игра!.. – слушая ее, размышлял Гуров. – Не зная, кто она на самом деле, я догадался бы едва ли. Да-а, против такой бездны обаяния устоять непросто. Будь здесь Стас, он бы… Трудно бы ему пришлось!»

И тут, легок на помине, на пороге купе возник, как всегда довольный жизнью, Стас Крячко, собственной персоной.

– Эх… – начал было он что-то заранее заготовленное, но, увидев Ирэн, от неожиданности запнулся и, изобразив значительную мину, удивленно провозгласил: – Ого-го! Лева! И ты мне еще будешь доказывать, что тебя не балует судьба? Видел бы ты, кого мне в купе засандалили… Многодетная семья беженцев из Западной Африки. Шутка. Какие-то «челноки». Здравствуйте, позвольте представиться, Станислав, путешественник и искатель приключений на свою голову. Проще – сыщик, полковник милиции.

– И вы тоже?! – ослепительно улыбнулась Ирэн. – Невероятно! У меня начинает складываться впечатление, что все мужчины, едущие в этом поезде, сплошь сыщики и полковники.

– А у меня начинает складываться впечатление, что в этом поезде всего одна пассажирка – потому что других просто не увидеть в ореоле этого сияния! – Стас изобразил некий рыцарский жест. – А поэтому есть предложение ознаменовать эту встречу в духе парижан – добрым коньячком? А?

– У вас есть французский коньяк? – удивилась Ирэн.

– Ну, что-то наподобие. – Стас сорвался с места. – Одну секунду!

Когда он примчался с пол-литровой емкостью, украшенной яркой этикеткой, Ирэн, присмотревшись к написанному, рассмеялась.

– Вот уж никогда не думала, что свой коньяк французы подписывают по-армянски, – заметила она. – Впрочем… Это даже интересно.

– Я только чисто символически. – Гуров упреждающе постучал по столику пальцем. – Ой, Стас, что-то ты разошелся не на шутку!..

– Я тоже пью только в пределах дегустационных доз, – улыбаясь, известила Ирэн.

Гуров достал из сумки свои дорожные припасы – батон, колбасу, апельсины, большую шоколадку.

«Дегустация» под стук колес, перемешанная с разговорами о том о сем, затянулась до поздних сумерек. Обсуждалась погода, последние видеоклипы, всевозможные таинственные случаи и писки мировой моды. Когда совсем уже стемнело и коньяк по непонятным причинам неожиданно закончился, Ирэн попросила мужчин на время выйти из купе. В коридоре Крячко закурил у открытого окна, снабдил сигаретой и Гурова.

– Лева!.. – прислонившись плечом к оконному стеклу, Стас зажмурился и мечтательно вздохнул. – Какая дива! И какая жалость, что она – всего лишь «подсадка», устроенная нам мафиозниками.

– Боюсь, они ее запланировали не только как «подсадку», но еще и, пардон, как «подкладку». Я так думаю именно потому, что она женщина юная и красивая. Помнишь, в каком-то старом фильме, по-моему, Раневская сказала, что красота – страшная сила? Ну, ведь согласись, Стас, что если бы не теперешние обстоятельства, ты бы голову потерял, безусловно? Хотя ты ее и сейчас уже потерял. И будь в этом купе не я, а ты, еще неизвестно, чем бы этот вечер закончился.

– Почти согласен. – Стас глубоко затянулся. – Я, вообще-то, ожидал от нее чего-нибудь наподобие клофелина в коньяк или, в самом крайнем случае, удавки на шею во время сна. Ну, примерно так. А попытка соблазнить?.. Неужели она рассчитывает на то, что в разнеженном состоянии ты вдруг сам отдашь ей блокнот? Или предложит, так сказать, бартер?

– Ход мысли примерно правильный, – кивнул Гуров. – Эта ловушка предназначена исключительно для меня. Ты уж не обижайся, но это так. И все дело в Марии. Не понял? Поясняю. Я заметил, что свою шикарную сумку она очень старательно расположила на полке в строго определенном положении. Причем не параллельно стенке, а под углом к ней. Не исключаю, что под одним из клапанов скрыт объектив видеокамеры. Если она своей цели достигает, видеокомпромат обеспечен. А то, что я дорожу Марией, им, думаю, хорошо известно. В итоге предлагается сделка. А если я отказываюсь и в этом случае, то… – Гуров взглядом показал на двоих крепких парней, вышедших покурить из купе под номером пять. Один из них был в щегольском белом костюме, вальяжный и холеный. Другой, с длинноватым, торчащим кверху носом, был одет несколько безалаберно.

– Ого! – глядя на парней, Стас невольно фыркнул. – Вот ведь клички-то, прямо в масть. В белом – Лорд, носатый – Буратино. Как поступим?

– Будь у себя. Если что – я сам тебя позову.

Стас ушел в свое купе. А еще через минуту, выглянув из-за двери, Ирэн коротко объявила:

– Я – все…

Зайдя в купе, Гуров начал готовиться ко сну. Ирэн догадалась без слов, что выйти надо бы и ей. Она запахнула свой роскошный пушистый халатик до пят и, произнеся банальную фразу о необходимости попудрить носик, скрылась за дверью. Гуров, не теряя ни секунды, снял сумку Ирэн с полки и, быстро перетряхнув содержимое – в основном обычные предметы женской одежды, обнаружил в самом низу прикрепленную к днищу видеокамеру, объективом упирающуюся в стенку, где имелось окошко, закрытое прозрачным пластиком и замаскированное клапаном на кнопке. Судя по огоньку индикатора, камера уже была включена.

Гуров быстро поставил сумку в прежнее положение и столь же спешно открыл застежку сумочки, висевшей на стене. На себя сразу же обратил внимание синий пластмассовый футляр термометра. Однако в нем покоился стеклянный инсулиновый шприц, наполненный какой-то желтоватой жидкостью. Быстро выжав из шприца содержимое в угол, Гуров пару раз прополоснул его коньяком из стаканчика Ирэн и вновь набрал коньяк, после чего уложил шприц на место. Затем, гораздо быстрее, чем он когда-то проделывал это в армии по команде «Отбой» и «Подъем», переоделся в легкие спортивные брюки и майку. На все у него ушло не более пары минут.

Когда Ирэн зашла в купе, Гуров уже лежал, накрывшись до пояса простыней. Его веки были опущены, и казалось, что он уже дремлет. Ирэн села на свою постель и некоторое время в неярком свете разглядывала Гурова, о чем-то думая. Она опрокинула в рот остаток коньяка из своего стаканчика и сбросила халат, оставшись в чем-то полупрозрачном. Потом отщелкнула кнопку клапана, скрывавшего окошко телеобъектива, и села рядом с Гуровым, положив свою легкую ладонь на его руку.