Читать книгу - "Слово вора - Владимир Григорьевич Колычев"

вряд ли он из-за этого промахнется. Паша закрыл глаза. За все хорошее нужно платить, иногда своей жизнью. Расплачивается он и за многое плохое в своей жизни. И людей честных обворовывал, и кровь у него на руках… Может, он и заслужил смерти, но, черт возьми, как же хочется жить!..

– Думал, круче меня, да? Не круче! – сказал Рудик.

И все, больше ни слова. А зачем, когда все сказано? Завидовал ему Рудик, всегда завидовал, сколько раз пытался получить доказательство обратного, но каждый раз оставался в дураках. Но сейчас-то его мечта сбывается. Он уже на белом коне, осталось только взмахнуть шашкой.

Но Рудик не стрелял, зато откуда-то с небес прозвучал голос Зойки:

– Уберите это дерьмо!

К кому она обращалась, на кого указывала, если на Пашу, то все равно. Потому что нет Зойки, ее голос – всего лишь плод умирающего воображения. Рудику даже не надо стрелять, Паша умрет сам.

* * *

Белый потолок, расплывающийся свет в глазах, Кира в белом, рука перевязана, в бандаже. Ну да, стреляли в нее. И убили. А здесь, на том свете, перевязали. Чтобы рана не бросалась в глаза. Хорошо, что здесь тоже заботятся о людях. А еще лучше, если мертвых считают живыми. Паша тоже живой. Грудь давит, тело непослушное, но ведь он видит Киру, чувствует жизнь, мысли шевелятся в голове.

– Ну вот, я же говорила, пока меня не будет, он в себя не придет!

Сначала Паша услышал голос Зойки, а потом увидел ее саму. И тоже в белом халате, наброшенном на красное платье. Или это кровь на ней? Может, в нее тоже стреляли? Может, она все-таки была там, в Марковке, присутствовала в последний момент его жизни.

Кира ничего не сказала, но глянула на Зойку как на последнюю дуру.

– Паша! – Зойка помахала рукой перед его носом.

Как будто пелену с глаз смахнула. Паша осознал, что находится в больничной палате, грудь давит от боли, от засевшей в ней пули. Одна прошла навылет, другая застряла… Или ее уже вытащили?

– Рада тебя видеть живым, Паша! – улыбалась Зойка. – А ты?

– Кто дерьмо? – спросил он.

В ответ Зойка засмеялась.

– Помнишь?.. Ну, конечно, Рудик!.. – Понизив голос, добавила: – Убрали дерьмо. Все дерьмо. Можешь спать спокойно.

Паша глянул на громилу за спиной Зойки. Ну да, люди у нее были. Кто-то застрелил Рудика, кто-то расправился с его бойцом, спасая Киру. Трупы отвезли в лес, а Пашу в больницу.

– Можешь спать спокойно. Со мной! – Зойка без устали фонтанировала позитивом.

Кира возмущенно вскинула брови, Зойка это заметила и улыбнулась еще шире.

– Иногда, конечно!.. По большим праздникам!.. У нас же есть свои большие праздники? – обращаясь к Паше, спросила она.

Он кивнул. День большого знакомства в больнице, где Зойка работала медсестрой. День большого первого свидания с Мальвиной в номере «Ленинградской». День большой встречи в «Ирландском доме». И снова на память пришла больница, Паша лежал в наручниках, а Зойка прощалась с ним. И обещала ждать. Дождалась своеобразно, но мужу изменила с удовольствием, из любви к Паше… Да, у них есть свои большие праздники, но это вовсе не значит, что они будут отмечать их в постели. Ну если только втроем под одним одеялом. С разрешения Киры. Паша улыбнулся, даже пошлая ирония – признак того, что жизнь окончательно вернулась к нему. Значит, он не умрет.

– А если без шуток, у меня к тебе серьезный разговор! – заявила Зойка.

Паша кивнул, да, он готов слушать.

– Туков клянется, что не отправлял к тебе Рудика!

Паша умоляюще глянул на Зойку. Ну нельзя же говорить такие глупости вслух. У него грудь разворочена, а она заставляет его хохотать, так ведь и загнуться от смеха можно. Или она выполняет заказ Тукова? На убийство смехом.

– Рудик сам все организовал! Ненавидел он тебя, понимаешь?

– Может быть, – пожал плечами Паша.

– Это ведь он тебя ментам сдал. Когда ты в сумку к бабе полез. Он сказал ментам, где ты будешь работать.

Паша усмехнулся. Все равно, откуда Зойка знает об этом. А если сочиняет, все равно. Рудик действительно завидовал ему. За то, что весь фарт достается ему, за то, что с легендарной Мальвиной смог переспать, за то, что Женя влюбилась в него, как та кошка…

– Короче, Туков предлагает сделку! Ты даже не представляешь, как это выгодно! – совершенно всерьез говорила Зойка.

Она не улыбалась. И Паша так же всерьез глянул на Киру.

– Ты позвонила?

Кира знала, куда звонить, если с ним что-то случится. Впрочем, механизм запустился бы и без ее звонка.

Кира кивнула. Да, она сделала все, как надо. И Зойка, похоже, поняла, куда и кому могла звонить Кира.

– Паша, ты должен все остановить! Туков не должен умереть.

– Туков?!. Лучше подумай о муже, – мрачно усмехнулся Паша.

Механизм запущен, и умереть должен не только Туков, но и Чуронов.

– Что? – встрепенулась Зойка.

– Ты-то не пострадаешь, на тебя отмашки нет…

– Паша, ты не можешь так поступить! Лева тебя спас! Это Лева узнал, что тебя хотят убить!

Паша глянул на Киру и снова усмехнулся. Зойка, конечно, дорога ему, но свой выбор он уже сделал. Поэтому Чуронов должен жить, чтобы Зойка не чувствовала себя свободной. А то не будет им с Кирой жизни…

Чуронова он пощадит. И с Туковым готов договариваться. Но с ним только в том случае, если торпеды пройдут мимо цели. В прошлом Тукову везло, может, и в этот раз он не сдохнет на больничной койке.

Сноски

1

Банжиха (жаргон.) – привокзальная проститутка.

2

Дубок (жарг.) – стол.

3

Коня гонять (жарг.) – нелегально передавать из камеры в камеру запрещенные в тюрьме предметы и вещи, используя дорогу – движущуюся усилиями заключенных веревку между камерами.

4

Продол (жарг.) – длинный коридор в СИЗО, по бокам которого находятся камеры.

5

Красными называют зоны, где главенствует и устанавливает свои законы тюремное начальство. Как правило, в таких тюрьмах представители закона используют заключенных в своих целях, дабы те сотрудничали с ними по ряду вопросов. Красную зону можно назвать местом лишения свободы, в котором все должно соответствовать законодательству. Любой вопрос решается только через администрацию, так как она является наивысшим авторитетом.

6

Человек, выдающий себя за вора в законе.

7

Лаврушник – вор в законе из числа уроженцев Кавказа, купивший свое звание.