Читать книгу - "Молот Тора - Уильям Дитрих"

— Не это ли вас интересует, господин Гейдж? — донесся сверху голос Авроры.

Черное дуло моей винтовки, подобно выглядывающей из норы змее, появилось в проеме опускной двери верхней комнаты.

— Я удивилась, обнаружив это оружие на своей кровати, хотя в записке сообщалось, что оно может мне пригодиться.

— Ваше замечание о возможной перестрелке с индейцами дало мне повод подумать, что вас порадует тренировочная стрельба из мастерски сделанной винтовки, — объяснил я. — Мы могли бы попрактиковаться вечерком.

— Подозреваю, что ее выковали в Ланкастере, — задумчиво произнесла она.

— На самом деле в Иерусалиме, но это долгая история.

— Что ж, если мы будем стрелять вместе, то поднимайтесь и расскажите мне ее.

Итак, забравшись наверх, я закрыл люк и бросил на него пару меховых шкур, чтобы приглушить ожидаемые крики ее страсти. Дождавшись особого приглашения, я устроился на сундуке, а она, изящно расправив платье, присела на краешек кровати, озаренной горящими свечами, в свете которых заманчиво сверкали ее изумрудные глаза и золотились роскошные волосы. Продуманная небрежность наряда придавала ей на редкость эротичный вид: две пуговки предусмотрительно расстегнуты, на распущенных локонах играют огненные отблески, а белые чулки подчеркивают изящество ножек, выскользнувших из узких туфелек.

— Тот оружейник служил британским агентом, а ложу для винтовки вырезала его очаровательная сестра, — начал я.

— Правда, очаровательная? — Аврора отбросила с груди прядь волос.

— Не такая очаровательная, как вы, безусловно.

— Безусловно. — Потянувшись, как кошка, она деликатно зевнула. — Но другой женщине вы сказали бы то же самое, верно? Сладострастный обманщик. Мне знаком ваш тип мужчины.

— В данный момент я сама искренность.

— Неужели? — Винтовка лежала на ее коленях. — Ладно, господин Гейдж. Тогда подойдите сюда и покажите, как действует ваше ружье.

Так я и сделал.

Да, поистине женщина является ошеломительно прекрасным творением природы, а лучшие из них подобны райским вратам. Я ценю юных красоток. Но помимо них встречаются более пылкие, волнующие и страстные особы, способные открыть нам мир совершенно особого рода. Страсть Авроры пылала рубиновым огнем, золотисто-каштановые волосы рассыпались по белоснежным плечам, глаза сверкали, губы жаждали ласк, затвердевшие розовые соски ее грудей возбудились и отвердели так же, как моя плоть; страстью дышало все ее тело с роскошными изгибами, тонкой талией и удивительными, завораживающе стройными ногами: лежа рядом с ней, я думал, что нет в мире более великолепного всхолмления, чем ее бедра, нет более роскошной и таинственной лощины, чем ее уникальное лоно. Она воплощала в себе одновременно рай и ад, была ангелом желания. Она сразила меня наповал, хотя, впрочем, это произошло еще тогда, когда я впервые увидел ее сходящей по лестнице в Детройте. Высочайшего почитания требовали ароматы ее жаркого тела и удивительная родинка на щеке: о да, я забыл обо всем на свете и готов был следовать за ней, куда она пожелает. Мы резвились подобно игривым норкам, задыхаясь, словно беглецы; она высвободила из глубины моего существа невообразимо потрясающие и не знакомые мне прежде ощущения. Однако при всех наших судорожных вздохах и страстных поцелуях она, похоже, не потеряла любопытства к знаменитому Итану Гейджу, и когда мы слились в объятиях, ее лукавые вопросы о моей винтовке сменились воркующими мольбами, призывавшими меня рассказать о том, что именно мы собираемся искать после Гранд-Портиджа.

— Слонов, — пробормотал я, вновь набрасываясь на нее, как изголодавшийся мужчина.

Упоминание о толстокожих животных лишь добавило мне таинственности, и поэтому, когда мы наконец перевели дух, я попытался отвлечь ее увлекательными идеями, которых набрался от ученых Наполеона и от нового американского президента. Они полагали, что наш мир может быть гораздо древнее, чем сказано в Библии, что раньше на земле обитали вымершие ныне создания, а тот совершенно изумительный рог жизненного изобилия, что подтверждал всемогущество Господа, также порождал вопрос о том, что же именно задумал наш Создатель, поскольку, будучи натуралистом…

— Вы дурачите меня! — не дослушав, воскликнула она, начиная терять в отличие от меня интерес к любовным играм.

— Аврора, президент Джефферсон поручил мне дипломатическую миссию. Но я не могу обсуждать ее подробности с каждой любовницей.

В тот же миг она яростно оттолкнула меня, и я, скатившись с кровати, упал на брошенную на пол шкуру росомахи.

— С каждой любовницей?

Приподнявшись, я глянул на нее поверх тюфяка.

— Я имел в виду совсем другое. Просто мы пока мало знаем друг друга.

Тогда она начала швыряться в меня подушками, ее груди бурно вздымались, и в своей воинственности она выглядела так изумительно, что если бы ей вздумалось сейчас задушить меня, то я умер бы счастливым. Дьявольски счастливым!

Наконец, выдохшись и обидчиво надув пухлые губы, она распласталась на лежанке, а отблески свечей легли яркими язычками на снежные холмики ее изящных ягодиц.

— Я думала, вы любите меня и готовы поделиться со мной всеми своими замыслами.

— Уверяю вас, я поделился с вами всем, чем мог, на сегодняшний вечер.

Она недовольно фыркнула.

— Разумеется, я на редкость скучный тип. Мне приходится идти туда, куда посылают меня достигшие высокого положения особы, да, я всего лишь скромный ученый, накопивший небольшие практические познания об электрических силах. И для меня обнаружение очаровательной Венеры в диких краях является более значительным открытием, чем обнаружение любого слона.

Она перекатилась на спину, окинула меня томным взглядом и слегка улыбнулась, оценив мой комплимент.

— Так вы считаете меня красивой?

— По-моему, ваш портрет мог бы завоевать бешеную популярность в нашем мире. А если бы вас изваяли в мраморе, такая статуя могла бы стать поводом для образования новой религии. Я полагаю, что вы созданы из лунного света, пронизанного солнечным огнем.

— Витиеватые речи, Янки-Дудл.[26]

— Но поистине они достойны того, чтобы их вырезать на камнях Вестминстера.

— Какой же вы льстец! — Она рассмеялась. — Так почему же вы, негодник, не доверяете мне? По-моему, после этого вы не сможете продолжить путешествие на грузовых каноэ моего кузена.

Ее слова встревожили меня, поскольку с этого острова нас могли вывезти только британские суда.

— Но мы еще можем быть вам полезны!

— Чем же?

Я глянул на свою винтовку, которая в результате наших бурных игр оказалась отброшенной на дощатый пол.

— Я тоже умею отлично стрелять, — заметил я, выдав самую соблазнительную из моих улыбок. — Мы будем вместе упражняться.