Читать книгу - "«Шестисотая» улика - Вячеслав Жуков"

– Не-е, я не играю… – замолчал на половине фразы Филатов, догадавшись, что своим отказом может оскорбить блатных.

Переглянувшись, они посмотрели на него несколько удивленно. А тот, небритый, спросил:

– Чего ж тогда тебе надо?

Филатов решился признаться. И сказал:

– Помощь.

Блатари опять переглянулись.

– Это ты не по адресу, – отвернувшись, проговорил небритый, утратив к Филатову всякий интерес. Карточная игра его привлекала больше, чем общение с ним.

– Мне нужна ваша помощь, – уже уверенней произнес Филатов, почувствовав, что дело выгорит, и раз уж начал, то теперь не стоит останавливаться. Должна же быть у них хоть капля сочувствия. Они же сами сидельцы, судя по их рассказам, уже не по одному сроку тянут, стало быть, поймут его.

– Бесплатно помогает только «скорая», – хохотнул другой блатарь.

– А если не бесплатно? – сказал Филатов, несколько понизив голос и покосившись на глухонемого, но потом вспомнил, что тот ничего не слышит, хотя по губам понимает неплохо. Но сейчас тот лежал по-прежнему, повернувшись к стене. И старик спал. Это успокоило Филатова, и он достал из кармана брюк сто долларовую купюру, которую удалось пронести, сунув под пояс. Ремень при водворении его в камеру, у него, как и положено изъяли, и часть денег. Но сто долларов ему все же удалось спрятать. Их не нашли.

– Ого, – восхищенно произнес небритый, выхватывая из руки Филатова купюру. – Говори, чего надо делать-то? Может, немого замочить? – кивнул он на спящего карманника. – Или старика, чтобы во сне своим пердом воздух в камере не портил?

Филатов отрицательно помотал головой, и сказал:

– Никого мочить не надо. Мне нужно воспользоваться вашим сотовым телефоном.

Небритый рукой махнул, подзывая, чтобы Филатов сел рядом, и когда тот сел, сказал доверительно:

– Видно важный для тебя этот звонок, раз такие «бабки» за него платишь.

Филатов вздохнул.

– Важный. Очень важный. Ну так я могу воспользоваться вашим мобильником? – кивнул на подушку, под который блатари убирали трубку сотового после каждого разговора.

– Да. Конечно. Звони, – достав трубку из-под подушки, небритый протянул ее Филатову. – Надеюсь, нам выходить не надо? – пошутил он, но Филатов ему не ответил. Схватив трубку, он вернулся на свою шконку и, забравшись на одеяло с ногами, отвернулся, нажимая пальцем на кнопки с цифрами. После того, как номер был набран, он прижал трубку к уху, жадно вслушиваясь в протяжные гудки, которые казались ему чересчур томительными, и мысленно он подгонял, чтобы там, куда он звонил, поскорее сняли трубку. Хотя с того момента, как он набрал номер, всего-то прошло несколько секунд, но они ему показались необычайно долгими, и потому, когда трубку сняли, он закричал слишком громко:

– Алло?! Это Филатов вас беспокоит… – он покосился на блатарей, заметив, как небритый покачал головой, приложив палец к губам. Это означало только одно, что ему не следует так кричать. И он, кивнув небритому, что понял, отвернулся.

– Мне срочно нужно поговорить с Николаем Константиновичем, – попросил Филатов, уже заговорив потише.

В трубке повисла молчаливая пауза. И когда Филатов уже был готов поверить в то, что их разъединили, послышался знакомый голос, который властно произнес:

– Я слушаю?..

– Николай Константинович, это я, – произнес Филатов, едва не расплакавшись от счастья, что его услышал тот, кто ему сейчас был необходим и на кого он мог рассчитывать. – Мне нужна ваша помощь. Понимаете, я попал в неприятную ситуацию, – пустился, было, Филатов в объяснения, но голос перебил его. В нем послышались грозные нотки:

– Почему ты звонишь мне? – Теперь Филатов услышал в голосе раздражение, от которого ему стало не по себе. Рушились его надежды на освобождение.

– Ты – дурак! Кретин! Наворочил дел. Почему ты самостоятельно принял решение о ликвидации Волочко? Разве ты забыл, что не имеешь такого права? Откуда ты мне звонишь? – спросил голос.

Филатов оглянулся на блатарей, которые как ни в чем не бывало, резались в картишки, и сказал, что он сидит в камере.

– А позволь тебя спросить, как ты туда попал? Ты не должен был никуда влезать. Ты попал туда из-за своей дури, – констатировал голос, здорово расстроив Филатова.

– Николай Константинович, позвольте вам объяснить?.. Все несколько не так, как вы думаете. Оперативники вот-вот должны были взять Волочко, и если бы я не предпринял своевременных мер…

– А что тут объяснять, – с ухмылочкой заговорил голос. – Ты влип, по самые некуда. Это понятно даже глупцу. А порядок ты знаешь, – подсказал голос: – Не попадать в руки милиции. А если уж попал, то в твоих интересах, держать язык за зубами.

– Да я слова им не сказал, – Филатов готов был поклясться в том, что Туманов со своими операми ничего от него не добились, но голос вдруг спросил довольно резко:

– Ты сказал, что сидишь сейчас в камере? А откуда у тебя телефон?

Филатов почувствовал, что его прошиб пот. Но про то, что этот звонок, его единственная надежда выбраться отсюда, он не стал объяснять. Все равно его объяснения будут истолкованы не так.

– Я одолжил его у двух парней, которые сидят тут, – опять покосился он на блатарей. Те по-прежнему, резались в карты и как будто не обращали на него внимания.

– А откуда он у них? Подумай, как им могли позволить пронести в камеру сотовый? И кто, тот добряк? – вкрадчиво, даже как будто ласково, поинтересовался голос, и от этого Валерию Николаевичу Филатову стало не по себе, и он не ответил. Зато голос произнес то, что можно было считать приговором:

– Жаль, я слишком поздно понял, что имею дело с таким ослом, как ты, Валера.

Тишина в трубке, показалась Филатову ужасающей, но он по-прежнему держал мобильник возле уха, словно надеялся, что тот, с кем он разговаривал, изменит свое мнение.

Небритый блатарь, заметив, что Филатов ничего не говорит, подошел.

– Дядя, цыгель, цыгель, – сказал он, забирая из руки Филатова трубку. Тот повернулся к нему, и небритый от удивления раскрыл рот.

Лицо у Филатова было белым, точно обескровленным.

– Чего? – едва шевеля губами, произнес он, уставившись на небритого. Тот на всякий случай отступил, проговорив:

– Я говорю, время. Долго ты базаришь.

Филатов ничего не сказал. Лег, отвернувшись к стене. Он даже не обратил внимания на то, как дверь открылась, и в камеру вошел майор Туманов вместе с тем цыганом, который огрел его при задержании бутылкой по голове.

– Ну вот, Филатов, – сказал майор, садясь рядом с лежащим Филатовым. – А ты говорил, что у меня ничего не выйдет, – упрекнул он. – Уже вышло. Весь твой разговор по телефону, записан нами на прослушку. А теперь мы и номерок узнаем, по которому ты звонил.