Читать книгу - "Плутоний для «Иисуса» - Фридрих Незнанский"

— Где вы раньше были?! — вызверился майор.

— А что же вы норовите все стрелять? Надо учиться и в плен брать!

Николаенко отвернулся.

— Ладно, не будем горячиться, — сказал примирительно Александр Борисович. — У меня есть план. Какое у вас задание?

— Проконтролировать! — буркнул майор.

— Вот отзывайте своих воинов и контролируйте. А с ними поговорю я. Давайте матюгальник.

Несколько удивленный Николаенко протянул Турецкому громкоговоритель с черной рубчатой рукояткой, как у пистолета, а сам начал с помощью портативной радиостанции переговариваться со своими солдатами.

— Господа воры! Внимание! — закричал Александр Борисович, и усиленный мегафоном звук его голоса начал эхом дробиться среди строений кемпинга. — Господа воры, с вами говорит старший следователь по особо важным делам из Генпрокуратуры Турецкий! Следствию нужен Геннадий Бобров по кличке Секач. Если он добровольно сдастся, я гарантирую, что всем остальным дадут спокойно уйти отсюда! На раздумье — не больше пяти минут.

Турецкий опустил мегафон, и тут же к нему подошел Николаенко:

— Вы думаете, что делаете?! Там же стрельба была, наверняка есть трупы! И всех отпустить? Вы настаиваете?

— Да. Мы отпустим их под мою ответственность, — твердо сказал Александр Борисович.

— Ладно, — с видимым облегчением согласился майор. — Под вашу личную ответственность!

Через несколько минут из ресторана крикнули:

— «Важняк»! Зачем тебе Секач?

В резко наступившей после выстрелов тишине слышимость была очень хорошая, поэтому Турецкий тоже закричал без помощи мегафона:

— На нем два убийства висят, а он ни разу не привлекался!

— Значит, не в законе?!

— Нет!

— Местный или залетный?!

— Залетный! И хорош торговаться!

Еще через пару минут тот же голос крикнул из ресторана:

— Тут нет такого, «важняк»!

— Не врете?

— Зачем так говоришь? Уговор дороже денег!

— Кто это мне слово дает? — спросил Турецкий.

— Гриша Месхиев! Слыхал?

— Доводилось!

— Так дай уйти, на хер! Мы в карман не спрячем твоего Секача, тем более что его нет!

— Тогда выходите по одному и уезжайте!

3

Воры выпустили вначале «быков». Те опасливо гуськом выходили из ресторана, пряча под куртками оружие, сразу же торопились к машинам. Омоновцы стояли цепью возле привезшего их автобуса, держа автоматы наготове. Впервые они отпускали преступников просто так, без боя, и чувствовали себя как-то неуютно.

Вышли «быки», положенцы, две женщины, затем, стараясь быть степенными, однако все же нервно прошествовали к автомобилям воры. Расселись. В одной из машин, белом «мерседесе», поплыло вниз зеркальное стекло дверцы, красивый брюнет показал лицо, улыбнулся и сказал:

— Все, командир! Кабак пустой. Осталось море водки — заходи угощайся!

Мощные двигатели иномарок взревели, автомобили один за другим быстро направились в сторону Минского шоссе.

Турецкий, забыв про осторожность, побежал к ресторану. Он боялся одного, того, что сейчас увидит где-нибудь в кладовке бездыханное тело Марка Майера.

Вполголоса матерясь, за ним припустил майор Николаенко в сопровождении пяти бойцов. Остальные обходили ресторан с тыла.

К счастью, Месхиев не соврал — Марка здесь действительно не было, без трупов, однако, не обошлось. Безобразно наваленных, как тряпичные куклы, тел было аж четыре. Убиты аккуратно и профессионально — в лоб.

Рядом с Турецким остановился Николаенко, мрачно закурил.

— Ну вот, — сказал, — отпустили, а кто теперь за этот вал ответит?

— Ответят, — успокоил Турецкий. — Мы же знаем, кто здесь за упокой выпивал, да так весело.

— Знать-то знаете, только они не будут вас в своих «малинах» дожидаться — на дно уйдут.

— Вечно сидеть не будут, им надо зарабатывать…

Со стороны кухни Николаенко окликнули:

— Товарищ майор! Тут один живой есть!..

Николаенко, а за ним и Турецкий поспешили на кухню.

Здесь воздух был горячий и влажный, в зеркально блестящих котлах, видно, готовилась еще закусь к поминальному столу. Трое омоновцев стояли, широко расставив ноги, на скользком кафельном полу, держа под автоматами здоровенного, но очень испуганного парня лет двадцати. Джинсы и куртка его запятнаны жиром. Прятался в укромном, только давно не мытом уголке.

— Кто такой? — спросил Николаенко.

— Д-дорофеев…

— По жизни кто?

— У Робинзона работал. «Быком»…

— Почему не уехал с ним?

Дорофеев нервно хихикнул:

— Он не уехал никуда, он там лежит!..

— Так! — в разговор вступил Турецкий. — Ну-ка пошли в укромный уголок. Я с тобой поговорю!

Дорофеев недоверчиво посмотрел на плотного, но отнюдь не накачанного следователя. Но сопротивляться ему сейчас было невыгодно, поэтому он послушно пошел за Турецким в небольшую комнатку, названную с претензией — «овощной цех». По знаку майора Николаенко омоновец со скучающим видом застыл у открытой двери.

— Как тебя зовут-то? — спросил Турецкий.

— Слава, — недоверчиво обронил Дорофеев.

— Так, Слава, мне чертовски некогда, поэтому давай по-быстрому: кто, кого и за что?

Дорофеев медлил.

— Говори-говори! — поторопил его Турецкий. — Тебе все равно уже!

— Откуда знаете? — удивился «бык».

Александр Борисович не знал пока ничего, но не признаваться же в этом готовому расколоться парню.

— Знаем, не беспокойся! Недаром жалованье получаем!

— Ну это… когда за упокой Налима три рюмки опрокинули, всю родню вон отправили, за дело начали говорить. Робинзон поднялся — и давай гнать на Месхиевых…

— За что?

— Говорил, что от рук отбились, какие-то свои дела проводят мимо общей кассы. Этого вспоминал, про которого вы базлали…

— Секача? — напрягся Турецкий.

— Ну да! Укорял, что, мол, привез мочилу залетного и неизвестно, на кого его напустит… вообще за уральских много базарил.

— А что, уральских не приглашали?

— Не всех. Лиса звали да Цепня, а Секача нет, не звали.

— И был кто-нибудь из них?

— Не, не было ни Лиса, ни Алика Месхиева. Робинзон разорялся: заспали, потому не пришли.

— Ясно. Дальше!