Читать книгу - "Ящик Пандоры - Фридрих Незнанский"

Миновав мост, шофер взял резко влево, к институту психиатрии имени профессора Ганнушкина, старинной больнице, сделанной на века и состоящей из отдельных больших корпусов. Мимо санитаров в белых халатах, мимо больных в халатах разноцветных Романова и ее помощник капитан Золотарев прошли в пятое спецотделение. Дежурная сестра вызвала заведующего отделением, который уже был в курсе дела о том, что к ним пожаловала начальница Московского уголовного розыска.

— Рад познакомиться,— сказал бойкий толстячок, крепко пожав Романовой руку,— вот халаты, пройдемте со мной; пациент подготовлен, персонал оповещен.

— А разве Турецкого еще нет? — спросила полковник милиции. И уловив недоуменный взгляд завотделением, сказала дежурной сестре, прежде чем отправиться вслед за врачом:

— Да что я спрашиваю, я ж вижу, что нет. Турецкий, прокурорский следователь. Должен быть с минуту на минуту. Появится, пропустите без проволочек.

На лифте поднялись на. третий этаж, в специальный сектор — своего рода местную тюрьму. Тут под надзором гориллообразных санитаров содержались те, кто, по правде говоря, должны бы находиться по соседству, в Матросской тишине, то есть следственном изоляторе номер один, но по тем или иным соображениям- были упрятаны следственными органами в психинститут Ганнушкина. Для таких особых подследственных, поступающих на экспертизу с грифом «секретно», предусмотрено здесь восемь одиночных палат на восемь коек.

Толстячок провел посетителей в свой кабинет, достал из сейфа папку:

— Полистайте историю болезни.

— И чем он, по-вашему, болен? — спросила Романова, по-хозяйски усевшись за стол.

— По-моему, он болен тем же, что и «по-вашему». Романова с удивлением подняла на него васильковые глаза.

— Да, да. Я согласен с предварительным диагнозом, изложенным в вашем препроводительном письме: симуляция. Но симулирует ваш сотрудник талантливо. Я бы сказал, профессионально симулирует депрессивно-параноидное состояние. Комиссия, если не очень вдаваться, может посчитать его душевно-больным. Знаете, в больной стране не может быть стопроцентно здоровых жителей. При желании душевную хворь можно откопать у любого из нас.

Капитан Золотарев недовольно скривил губы: он явно был не согласен с последним заявлением психиатра. Однако, покосившись на Романову, решил вступить в разговор:

— Послушайте. Если Гончаренко симулирует душевную болезнь, значит он хочет уйти от ответственности. Я так понимаю причины его придуривания.

Психиатр иронически посмотрел на Золотарева, вложил руки в карманы белоснежного халата и приподнялся на цыпочках:

— Молодой человек, в стенах этого учреждения не принято употреблять подобную терминологию! Но если вы хотите знать о причинах...

Романова жестом остановила врача, повернулась к капитану:

— А ты Золотарев не возникай... Так что. вы такое хотели сказать о причинах симуляции? По-моему, капитан прав, обычная симуляция, натворил дел, страх перед ответом...

— Видите ли, товарищ полковник, это не совсем простой случай, но не со стороны диагностической психиатрии, а — психологии. Он находится в постоянном сиюминутном страхе: он боится за свою жизнь. Практически ничего не ест, пьет воду из-под крана, жует > сухое печенье. Напрягается при открывании двери, звуке автомобильных тормозов, спит при свете, ну и многое другое.

— У него же там охрана, я ему специальную единицу выделила.

— Извините, товарищ полковник, но эта «единица» призвана караулить преступника, каковым по вашему письменному представлению является Гончаренко, а вовсе не охранять его жизнь. И еще одно наблюдение, сугубо мое личное: Гончаренко как раз больше всего беспокоит эта охрана.

— Это как же понять?