Читать книгу - "Смертельная лазурь - Йорг Кастнер"

Чтобы попасть с Антонисбреестраат на Принсенграхт, мне пришлось пересечь почти весь город, а в моем состоянии это было очень нелегко. Время от времени я останавливался и, держась за стену дома, переводил дух.

На подходе к Дамраку я вынужден был отбиваться от какой-то старухи, расписывавшей мне прелести «девочек» в близлежащем борделе. На узком мостике через канал я едва избежал крупной ссоры с неким загулявшим типом, упившимся почти до невменяемого состояния. Я продолжал идти к цели, отчаянно надеясь, что смогу избавить Луизу от грозящей ей беды. Но еще на подходе к Херренграхт я понял, что опоздал.

Небо над Принсенграхт полыхало багровым заревом. И тут до меня донеслись сигналы трубачей, стоявших на башнях городских стен, хлопки колотушек ночных дозорных и крики: «Пожар! Пожар!»

Отчаянно внушая себе, что горит дом не ван Рибека, а соседний, я прибавил шагу, а потом и побежал. На мосту через Кейзерграхт я увидел группу людей, тащивших пожарный насос, и спросил, куда они направляются.

— На Принсенграхт! Там горит дом какого-то купца, — ответил мне один из них, тяжело кряхтя и подтягивая вперед неподатливое приспособление.

— А чей дом?

— Господина ван Рибека.

— Ладно, нечего болтать! — прикрикнул на них другой мужчина постарше. — Некогда нам!

Он неодобрительно взглянул на меня.

— А вы могли бы и помочь! — рявкнул он.

Мне было не до них. Обойдя их, я бросился на Принсенграхт. Голова болела, в боку покалывало, но я не обращал на это внимания.

Я видел, что очень многие бегут туда же, куда и я. Одни — поглазеть, другие — помочь одолеть огонь. Власти Амстердама издали насчет пожаров строжайшие предписания: каждый знал, где должен быть в случае пожара и что делать. И уклонившегося от выполнения этих обязанностей ждал крупный денежный штраф, если, конечно, он не представил убедительной причины отсутствия.

Увидев дом ван Рибека, я сразу же понял, что тушить поздно — здание было объято пламенем, языки его жадно лизали стены, гудя, вырывались из окон.

От канала до дома десятки людей образовали живую цепь — одни зачерпывали кожаными ведрами воду в канале, после чего передавали ведро товарищу и так далее, а последний уже выливал ее в огонь. У объятого пламенем дома приходилось менять людей чуть ли не ежеминутно — жар был такой, что одежда начинала тлеть.

Неподалеку группа мужчин приводила в действие брандспойт, струя которого била в верхний этаж дома, недосягаемый для ведер. Обнаженные по пояс пожарные неустанно качали воду, еще два брандспойта люди тащили к месту пожара по соседним улицам.

Брандмейстер, которого легко было узнать по длинному багру, отдавал распоряжения группе пожарных, которые завешивали намоченным полотном стены соседних домов, чтобы огонь не перекинулся на них. Подбежав к брандмейстеру, я спросил его о судьбе жильцов дома.

— А вы кто им будете? — недоверчиво спросил он, оглядев меня. Мой вид явно не вызывал доверия у пожарного. — Уж не знакомый ли?

— Да, я знаком с ними, — быстро ответил я. — Вы их видели?

Брандмейстер отрицательно покачал головой:

— Пока что нет. Выскочили лишь посыльные.

Мысль о том, что Луиза, возможно, гибнет в огне пожара, едва не лишила меня рассудка. Отставив фонарь, я схватил кусок мокрой парусины, быстро завернулся в нее и бросился к пылающему дому. Разъяренный брандмейстер что-то прокричал мне в спину, но я его не слушал. Мой взгляд был прикован к охваченному огнем дому, показавшемуся мне чудищем. Чудищем, не желавшим выпустить Луизу из цепких объятий.