Читать книгу - "Чао, бамбино! - Влада Ольховская"

– Почему вы никого не позвали? – тихо спросил Андрей. Странно, однако никаких эмоций вообще у него не возникло. Он просто запоминал все, что ему говорили, каждый факт и каждую деталь, чтобы потом сделать выводы.

– Я решила, что ты добровольно принял какой-то препарат, – призналась Жанна Валерьевна. – Ты по-дружески общаешься с ассистентами, я замечала, а они сами «дурью» балуются порой. Я решила, что ты тоже что-то такое попробовал и не рассчитал дозу. Я прекрасно понимала, что в таком состоянии ты не опасен, обычно люди на этой стадии наркотического опьянения вообще теряют сознание. Поэтому я позволила тебе идти дальше, чтобы ты в своей комнате проспался.

– А вы уверены, что в таком состоянии я не мог ни на кого напасть?

Врач вновь не позволила себе ни секунды сомнения:

– Абсолютно. Именно не мог, даже если бы очень хотел! Тело у тебя живое, не металлическое, долго бы оно не протянуло.

Да, значит, действительно: с Лютиком расправился кто-то другой, причем все было продумано заранее и организовано очень умело.

– Когда мне сказали, что случилось, я была в шоке, – признала женщина. – Я отправилась туда, но всем уже заведовал Петр.

– Что он вообще делал в третьем корпусе?

– Он иногда бывает здесь – вроде бы с проверкой. Понимаешь, Петр Геннадьевич у нас на короткой ноге с начальством. Когда директора уезжают, он следит за порядком. Сейчас как раз такой случай. По сути, все решения в данном деле принимал он.

– И какое же решение он принял по поводу меня?

– Ну, подробностями он со мной не поделился, – поджала губы Жанна Валерьевна. Андрей почувствовал, что недовольство женщины вызвано не его вопросом, а самой ситуацией. – Но общие моменты я знаю. Милицию не вызвали, потому что побоялись за репутацию центра – такова официальная причина, в которой я сильно сомневаюсь. Тебя решили изолировать, провести внутреннее расследование, а уже потом решать, как быть дальше.

– Это глупо, – отметил Андрей. – Какие тут могут быть варианты? Замалчивание смерти Лютика? Он сюда не сам приехал, его родня «сдала», они бы заинтересовались, куда делся этот крикун! Не собака все-таки…

– К сожалению, порою люди оказываются более бесправными, чем даже собаки. Родственники этого мальчика от него, мягко говоря, не в восторге. Если бы им сказали, что он совершил самоубийство или пропал в лесу, они бы приняли такую версию. Поверь мне, тебя можно было бы оправдать даже в случае признания твоей вины.

Если так на все посмотреть – то да, можно. Однако Андрей был больше чем уверен, что весь этот спектакль затеяли для несколько иного финала.

– Вас там что-то насторожило, – констатировал он. – Я же вижу. Что именно?

– Мне не удалось долго пробыть на месте преступления, но кое-что я увидела, кое о чем поговорила с ассистентами, работавшими там. Несовпадений много! Первое: стекла были не выбиты, а вырезаны каким-то брелоком, в котором находится бриллиант. У тебя был такой?

– Был, но он… не совсем мой… Я нашел его на территории.

Андрей уже и забыл об этой вещице, а теперь вот его заставили вспомнить. Да, если задуматься, остатки стеклопакета и правда выглядели слишком аккуратными, это было не разбитое, а вырезанное стекло. Вот только… ему и в голову бы не пришло заниматься такой ерундой, если бы он решил убить человека!

Однако брелок там был. О нем, кроме Андрея, знал лишь один человек…

Тот, второй, приходивший за ним в подвал, не выдал себя голосом, но, если судить по росту, им вполне мог оказаться Дима. От такой мысли на душе у Андрея стало совсем паршиво…

– Я об этом не знала, – задумалась Жанна Валерьевна. – Только это ничего не меняет. В приступе ярости никто не вырезает оружие убийства, когда можно просто разбить стекло. Зачем лишняя работа?

Ни за чем – если только этот брелок не связан с какой-то другой жертвой. В таком случае на Андрея вполне можно повесить еще одно преступление.

– Да и вообще, оружие из стекла – какое-то очень странное, – продолжила врач. – Потом – песок во рту! Попытка изобразить прямое указание на безумие убийцы, да, но я бы сказала, что это позерство. Кадр из какого-нибудь фильма ужасов, а не эпизод из медицинской практики. Работали на зрителя.

– Зачем же работать на зрителя, чтобы потом все равно оправдать меня?

– Тебя бы не оправдали перед всеми. Я тебе больше скажу: этот спектакль готовился не для милиции. Если бы сюда вызвали следователей, они бы на такую очевидную туфту вряд ли купились. Скорее, это воздействие рассчитано на дирекцию, плюс – возможность как-то навредить тебе. Кому ты уже успел насолить, Андрей? Это не игры, я до сих пор не могу поверить, что все это произошло на самом деле!

– Я не знаю, чем спровоцировал все это. – Андрей не кривил душой. – Но узнаю. Поинтересуюсь у режиссера!

– А что, вы все-таки с ним знакомы?!

Да, порою женщины поражают сочетанием ума и полной неспособности увидеть очевидное…

Андрей уже почти не сомневался в том, зачем его подставили: чтобы изолировать. Очевидно, его хотели убрать, но знали об уровне его подготовки. Следовательно, проделать это представлялось весьма проблематичным. Другое дело – если он окажется вдали от посторонних глаз, связанный и растерянный. Кроме того, если он воспринимается всеми как агрессивный псих, все будут настроены против него и его исчезновение никого не обеспокоит – а может, даже и обрадует. Руководство реабилитационного центра не станет помогать тем, кто решит его искать.

– А кому это выгодно? Кому нужно убедить в чем-либо серьезном дирекцию, чтобы получить больше полномочий?

– Я понимаю, на кого ты указываешь, но ты не прав.

– Почему это?

– Петр Геннадьевич – специфический человек, и все же я не думаю, что он способен на убийство. Да еще и на такое извращенное! «Извращенное» тут даже является основным признаком. Я допускаю, что при определенных обстоятельствах он может отнять жизнь у человека, но обстоятельства эти должны быть исключительными, да и метод… Ради чего?

Ну, метод – инструмент обмана, игра в психа, которым хотели объявить Андрея. Однако у парня имелся гораздо более значимый аргумент:

– Это он, не сомневайтесь.

– Да почему?

– Потому что это он пришел за мной сегодня. Туда, в подвал. И вот на эту тему я жажду с ним поговорить!