Читать книгу - "Одиссея блудного мужа - Марина Белова"

Естественно, после таких искренних пожеланий мне спать расхотелось. Я пошла в ванную и долго стояла под струей теплой воды, будто она была в состоянии смыть с моей души неприятный осадок, оставленный огульными обвинениями Татьяны.

Всю ночь я проворочалась, не сомкнув глаз. Более всего меня терзала мысль о том, вдруг Сундуков окажется прав и похитителем будет признан Петров. И вообще – что происходит с людьми? Если человек, которого ты прежде считал другом, делил с ним минуты радости и горя, вмиг становится предателем, способным за тридцать серебряников лишить тебя жизни, можно ли людям верить вообще?

В то, что Петров – предатель, мне было трудно поверить, но ничем не прикрытая ненависть Татьяны не позволяла мне отказаться от этой версии. Ведь она определенно была в курсе всех мужниных дел. То, что Юра оказался в отделении, ее нисколько не удивило, она как будто была готова к такому повороту событий.

Если все затеял Петров, где же тогда Олег? И кто мне звонил с требованиями о выкупе? Я начала вспоминать. Первый звонок был на автоответчике. Второй? При втором звонке Юра был рядом со мной. Третий. При третьем его не было. При четвертом был.

Я поняла, что уперлась в глухую стену. Ничего не складывалось. Нет, один Петров не мог все провернуть – должен быть сообщник. Кто? Татьяна? Но я разговаривала с мужчиной. Слышно было плохо, но это точно был мужской голос.

Однако как ловко Петров подвел меня к мысли продать акции! Кстати, что с деньгами? Куда они делись? Ах, да! Я видела, как портфель нес один из полицейских. Наверное, деньги забрали в качестве вещдока в полицию. Теперь будет еще одна головная боль, как их вернуть назад. Еще скажут, чего доброго, что в портфеле ничего не было.

Голова моя пухла от обилия мыслей, сон приходить и не собирался. Не надеясь заснуть, я посмотрела на часы: половина седьмого. Чтобы как-то отвлечься, я направилась в кухню с благой целью приготовить для Саньки и Вадима завтрак.

Но не тут-то было! Как я проморгала? Ни на секунду не сомкнув глаз, я не заметила, как меня опередил Вадим, он уже вовсю хозяйничал перед плитой: взбивал венчиком яйца для омлета, поджаривал в тостере хлеб, даже успел заварить ароматный чай.

– Как дела? Вы вчера вернулись поздно. Ты была в таком состоянии, даже со мной отказалась разговаривать. Случилось что-то?

– Случилось? Я даже не знаю, как тебе ответить, Вадим. Налей, пожалуйста, чаю, – попросила я. – Я всю ночь не спала, чувствую себя так, будто по мне проехал трамвай. Может, от чая станет легче? Ты с мятой заварил?

– С мятой и мелиссой. Пей, на душе легче станет.

– О душе и не вспоминай, она у меня вся в лохмотьях, кровью истекает, не знаю даже, выживу ли.

– Боюсь у тебя спрашивать, но скажи, что-то пошло не по плану? Вы ведь вчера должны были с Юрой отвезти похитителям деньги?

– Все покатилось в тартарары, кобелю под хвост, к чертовой бабушке! Ни мужа, ни денег, ни фирмы, ничего у меня теперь нет! Ребенок мой гол как сокол, а я бедна как церковная мышь. Друг оказался предателем и вором. Как мне теперь с этим жить, как мириться с произошедшим, не знаю!

– Я ничего не понял, – чистосердечно признался Вадим.

– Ха! Он не понял! А я, думаешь, что-нибудь после всего этого в этой жизни понимаю?!

Меня начало заносить. Вадим как-то уловил этот момент и накапал мне валерьянки. Я залпом выпила ее, но сразу это, понятное дело, не подействовало.

– Вадим, я ничего не понимаю в этой жизни, ничего! Почему мы все мечемся, суетимся, пытаемся достичь каких-то вершин в карьере, заработать больше денег, обеспечить достойное существование своим детям. Ради чего все это? Чтобы в один прекрасный момент все рухнуло и завалило нас обломками нашего мещанского счастья? И мы сдохли под тяжестью житейских проблем, от которых давно успели отвыкнуть? А может, назад к предкам, в глухие леса, в тайгу, к Агафье Лыковой? Или в монастырь? В забытую богом деревню, где воду берут из ручья и топят печи дровами? Где днем работают в поте лица, а вечером коротают время за чтением псалмов? И спят не на ортопедических матрасах, а на голых лавках. Как тебе такая идея замаливания своих и чужих грехов?

В кухню вошел заспанный Санька, и я заткнулась.

– Почему вы с утра так кричите?

– Мы просто громко разговариваем, садись завтракать. – Вадим, вот уж настоящий заботливый папаша, усадил сына за стол. – Быстро ешь и собирайся, поедем проведаем бабушку.

Втолкнув в ребенка порцию омлета и отправив его одеваться, Вадим спросил:

– Тебя можно оставить одну дома? Ничего не натворишь? Я бы побыл с тобой, но сегодня обещал съездить к матери, сто лет не виделись.

– Не переживай за меня. Я пар спустила, теперь мне стало значительно легче. Я ничего с собой не сделаю, езжай спокойно.

– Неужели так ничего и не получилось?

– Нет. Не терзай меня. Я сама пока не могу во всем этом разобраться и поверить в то, что произошло.

Вадим тихо вышел из квартиры, прихватив с собой сына. Я опять осталась наедине со своими мыслями. Но то ли дала о себе знать бессонная ночь, то ли профессор Блинов переборщил с лекарством, то ли у человеческого организма тоже имеется предел прочности, только мне вдруг жутко захотелось спать. Я добрела до кровати и тут же провалилась в глубокий сон.