Читать книгу - "Снежная роза - Валерия Вербинина"

– Вызывающая расточительность, которая прежде не была ему свойственна. Или, например, то, что он сбрил усы, чтобы казаться моложе. Вы улыбаетесь, комиссар, а зря. Это явления одного порядка.

– И имеют одну причину?

– Вот. Как только в его жизни появилась эта Натали с непроизносимой фамилией, граф совершенно потерял голову. Пошлое выражение, но что делать, если оно точно передает суть происходящего?..

– Да еще его первая жена так удачно умерла и освободила место, – двусмысленным тоном промолвил комиссар.

Мэтр Куртон посмотрел на собеседника с таким странным выражением, что Буало решил во что бы то ни стало его дожать.

– Давайте заодно поговорим о жене. Что говорили местные о ее смерти? Вы ведь должны быть в курсе всех слухов – а может быть, и не только их.

– Вы уже знаете, – медленно сказал нотариус. – Что ж, это упрощает дело.

– Уверяю вас, я пока ничего не знаю. Но мне доводилось слышать, что со смертью графини не все гладко.

– Гладко? Хм… – мэтр Куртон усмехнулся. – Однажды утром графиня уехала из замка в открытой машине, якобы для того, чтобы присмотреть себе новую шляпку. На самом деле она собиралась навестить своего любовника Виаллара. Его семья торгует тканями, а сам он получил приличное наследство и живет в свое удовольствие. К Виаллару графиня не доехала и домой не вернулась. Ее машину нашли в тот же день. Когда графиня выехала из замка, на шее у нее был голубой шелковый шарф. Так вот, оказалось, что он замотался вокруг колеса и удавил ее. Несчастный случай? Из сочувствия к горю графа никто не возражает, иначе пришлось бы официально устанавливать, куда и зачем ехала графиня. Местные остряки придумывают шутку: «Женщина, погибшая от любви». А потом один шофер, который какое-то время ехал за машиной графини, вспоминает, как ей мешал развевающийся шарф, и она сорвала его, бросила на сиденье рядом и придавила своей шляпкой, чтобы его не унесло ветром. Заметьте, когда графиню нашли, шляпка по-прежнему лежала на сиденье, но шарф снова оказался у нее на шее.

– Скажите, мэтр, у этого шофера есть имя?

– Это знакомый моего племянника. Я сообщу вам его имя позже.

– Почему он не обратился в полицию?

– Он развозит грузы и в тот раз надолго уезжал. Когда он вернулся и узнал о смерти графини, ее уже похоронили. Он спросил у моего племянника, что ему делать, и тот послал его ко мне. Я поговорил с ним. Я не исключал, что он выдумал историю с шарфом ради денег или просто, чтобы покрасоваться, но когда я ему посоветовал не обращаться в полицию, он явно обрадовался.

– Если графиня сняла шарф, она могла потом снова его надеть, – рассудительно заметил Буало. – То, что видел шофер, ничего не доказывает.

– Да, но там были и другие странные моменты. То, что все произошло на пустынной дороге, и то, что на руле не оказалось отпечатков пальцев, словно кто-то все тщательно протер. Но тогда я и мысли не допускал, что это было убийство.

– Когда именно вы стали подозревать неладное?

– Впервые, наверное, после заключения графом второго брака. Он женился крайне поспешно, как вы знаете, и даже не стал венчаться в церкви. Надо его знать, чтобы понять, что для него значит такое отступление от традиций.

– Вас сильно удивило, что граф де Круассе решился на такой мезальянс?

– Удивило? Нет. Мать графа еще при жизни мужа стала жить с собственным лакеем, неким Жиру. Правда, ей и в голову не приходило выйти за него замуж, даже когда она овдовела, – мэтр Куртон свирепо хмыкнул. – После ее смерти выяснилось, что она оставила этому Жиру кругленькую сумму. Все ждали, что граф оспорит завещание, но он не стал этого делать. Разумный человек – проще один раз заплатить, чем допустить, чтобы имя твоей матери на суде валяли в грязи. Он всегда был очень разумным, – добавил нотариус таким тоном, словно речь шла о ком-то, кто недавно умер. – Но все изменилось, как только он подпал под влияние своей второй жены. Вполне достаточно было содержать ее в качестве любовницы, но ему непременно захотелось сделать ее своей законной супругой. А потом он поручил мне составить новое завещание, по которому почти все его имущество после смерти отходит ей.

– Вы пытались возражать?

– Нет. Но я сопоставил факты и насторожился. Чем больше я думал о смерти первой графини де Круассе, тем очевиднее мне представлялось, что ее убили. Зачем? Ответ напрашивался сам собой. Граф скоропалительно женился, потратил огромные деньги на родственников своей новой жены, переписал завещание в ее пользу. Но, понимаете ли, комиссар, триста лет… Триста лет преданности не проходят просто так. Я говорил себе, что это его личное дело, и я не имею права в него вмешиваться. И тут я узнаю об убийстве Мориса де Фермона. Имею ли я право дальше хранить молчание? Мне представлялось, что нет. Потому что очень может быть, что граф окажется следующей жертвой.

– Как именно вы объясняете себе смерть Мориса, мэтр?

– Видите ли, комиссар, знакомые обычно отмечали его страсть к женщинам, мотовство, легковесный характер и все в таком духе. А я вам скажу, что это был чертовски сообразительный господин. Он что-то заметил или о чем-то догадался – и тем самым подписал себе смертный приговор. Другого объяснения у меня нет.