Читать книгу - "Возвращение в Оксфорд - Дороти Ли Сэйерс"

Хлорида, ах, доверься мне,

Забудь про этих фурий,

Пускай беснуются оне

В объятьях адской бури!

Не опускайся, милый друг,

До их позорной склоки,

В них светоч разума потух,

Про них забыли боги.[111]

Майкл Дрейтон

Новость, что мисс Гарриет Вэйн, известный автор детективов, проведет пару недель в колледже, собирая материал о жизни и творчестве Шеридана Ле Фаню, вызвала в Шрусбери лишь умеренный интерес. Предлог был убедительный — Гарриет действительно неторопливо собирала материал для исследования о Ле Фаню, хотя Бодлеанская библиотека, возможно, была не лучшим для этого местом. Но для ее визита нужна была какая-то причина, а Оксфорд всегда готов поверить в то, что Бодлеанка — центр академической вселенной. Она нашла достаточно статей по своей теме в разных периодических изданиях, чтобы оптимистично отвечать на заинтересованные расспросы о ходе работы, и если днем она частенько дремала в Зале герцога Хамфри,[112]досыпая после ночей, которые проводила, патрулируя коридоры колледжа, то можно с уверенностью сказать, что она была не единственной, на кого усыпляюще действовали кожаные кресла и центральное отопление.

Кроме того, Гарриет посвящала много времени наведению порядка в хаотичных гранках мисс Лидгейт. Введение было переписано, утерянные абзацы восстановлены благодаря отменной памяти автора, испорченные листы заменены новыми, пятьдесят девять неточностей и неясностей в сносках исправлены, возражение мистеру Элкботтому обрело еще более энергичное и решительное звучание, и издатели «Оксфорд юниверсити пресс» стали с надеждой говорить о конкретной дате публикации.

Автор анонимных записок притих на несколько дней — то ли ночные экспедиции Гарриет его спугнули, то ли круг подозреваемых слишком сузился, то ли по каким-то другим причинам. Однако кое-что все-таки происходило. Во-первых, засорилась труба в раковине туалетной комнаты, примыкающей к профессорской гостиной. Оказалось, что затор был вызван обрывками ткани, которые затолкали в сток при помощи тонкой проволоки, и когда сантехник вытащил их, обнаружилось, что это обрывки матерчатых перчаток с пятнами коричневой краски — кому они принадлежали, выяснить было невозможно. Во-вторых, внезапно нашлись пропавшие ключи от библиотеки — в рулоне свернутых фотографий, которые мисс Пайк оставила на полчаса в одной из лекционных аудиторий: она собиралась показывать их во время лекции о фризах Парфенона. Ни одна из этих загадок не разъяснилась.

Профессорская проявляла по отношению к Гарриет то щепетильное и безличное уважение к специалисту, которого требует академическая традиция. Всем было ясно, что раз уж они попросили ее вести следствие, то должны воздержаться от какого-либо вмешательства. Никто не докучал ей доказательствами собственной невиновности или возмущенными тирадами. Они принимали ситуацию отстраненно, почти не упоминая о ней, ограничивая беседы в профессорской общими темами и университетскими вопросами. В торжественном ритуальном порядке они приглашали ее на чашку кофе и рюмку хереса в свои комнаты и воздерживались от замечаний в отношении друг друга. Мисс Бартон интересовалась мнением Гарриет о женщинах в современном государстве, а также ее суждениями по поводу положения дел в Германии. Правда, она не соглашалась с большинством ее высказываний, но объективно и без личных обид. Спорный вопрос о допустимости любительского сыска был отложен до лучших времен. Мисс Гильярд также, забыв разногласия, подробно расспрашивала Гарриет о технических аспектах исторических преступлений, таких, например, как убийство сэра Эдмунда Берри Годфри[113]и предполагаемого отравления сэра Томаса Овербери графиней Эссексской.[114]Конечно, такая сдержанность могла быть сознательной политикой, но Гарриет скорее была склонна приписывать ее хорошему воспитанию.