Читать книгу - "Тайна желтой комнаты. Заколдованное кресло - Гастон Леру"

Этот поступок, который буквально потряс меня, казалось, не слишком-то взволновал Рультабия. Когда мы вернулись в свою комнату, он, ни словом не обмолвившись о замеченной нами сцене, стал давать мне последние указания. Сначала нам предстояло поужинать. Затем я должен был войти в темный чулан и оставаться там до тех пор, пока что-нибудь не увижу.

– Если вы увидите раньше меня, – наставлял меня мой друг, – вы должны меня сразу же предупредить. А увидите вы раньше меня в том случае, если убийца проникнет в правое крыло любым другим путем, кроме сворачивающей галереи, так как вам будет видна вся прямая галерея, а мне – только сворачивающая галерея. Чтобы предупредить меня, вам надо лишь отпустить шнурок, который держит занавес на окне галереи, расположенном рядом с темным чуланом. Занавес сразу же упадет и закроет окно, образовав темный квадрат там, где был квадрат света, ведь галерея-то освещена. Для этого вам достаточно всего-навсего протянуть руку из чулана. Я же со своего наблюдательного поста, который образует прямой угол с основной галереей, буду видеть через окна сворачивающей галереи все световые квадраты, образуемые окнами прямой галереи. Если интересующий нас светлый квадрат станет темным, я пойму, в чем дело.

– И тогда?

– Вы заметите меня на углу сворачивающей галереи.

– Что мне в таком случае делать?

– Вы тотчас же направитесь ко мне вслед за убийцей, а я уже буду рядом с ним и увижу, вписывается ли его лицо в круг…

– …подсказанный вам здравым смыслом, – закончил я фразу, едва заметно улыбнувшись.

– Чему вы улыбаетесь? Тут нечему… Хотя, впрочем, веселитесь, пользуйтесь последними оставшимися у вас минутами, ибо, клянусь вам, такой возможности у вас скоро уже не будет.

– А если человек этот опять ускользнет?

– Тем лучше! – невозмутимо молвил Рультабий. – Я вовсе не стремлюсь схватить его, у него есть шанс убежать, скатившись по лестнице, через вестибюль первого этажа… Произойдет это раньше, чем вы успеете дойти до площадки, ведь вы будете в самом конце галереи. Ну а я, конечно, позволю ему уйти, но только после того, как увижу его лицо. Это все, что мне нужно: увидеть его лицо. В дальнейшем я сумею устроить так, чтобы он умер для мадемуазель Станжерсон, даже если он останется жив. Если же я схвачу его живым, мадемуазель Станжерсон и господин Робер Дарзак никогда не простят мне этого! А мне хотелось бы сохранить их уважение – это славные люди. Когда я увидел, как мадемуазель Станжерсон наливает снотворное в стакан своего отца, чтобы этой ночью его не разбудил разговор, который должен у нее состояться с ее убийцей, мне стало ясно – да и вы обязаны понять это, – что ее признательность по отношению ко мне окажется весьма сдержанной, если я приведу к ее отцу человека из Желтой комнаты и загадочной галереи, – ведь руки-то у него будут связаны, зато язык развязан! Может, это величайшее счастье, что тогда, в загадочной галерее, человек этот растворился, словно по волшебству! Я понял это той ночью, увидев посветлевшее вдруг лицо мадемуазель Станжерсон, после того как она узнала, что он исчез. Да, я понял: чтобы спасти несчастную, необходимо не столько поймать этого преступника, сколько заставить его молчать любым способом. Но убить человека! Убить человека не так-то просто. К тому же это уже не мое дело… Вот разве что он сам даст мне повод! С другой стороны, заставить его молчать, не добиваясь признаний от дамы… Это трудная задача, тут надо отгадать все, не зная ничего! К счастью, мой друг, я угадал… или, вернее, нет, я постиг все путем рассуждений, и потому сегодня ночью я хочу только одного: увидеть его лицо, которое должно вписаться…

– …в круг…

– Вот именно, хотя лицо его, надо признаться, ничуть не удивит меня!

– Однако мне казалось, что вы уже видели его лицо в тот вечер, когда лезли в комнату…

– Видел, но плохо… Свеча стояла на полу… И потом, такая бородища…

– А сегодня, вы думаете, ее не будет?

– Берусь, пожалуй, утверждать, что будет… Но галерея освещена, к тому же теперь я знаю… или, во всяком случае, мой мозг знает… а потому и глаза смогут увидеть…

– Если речь идет только о том, чтобы увидеть его и дать ему уйти, зачем нам оружие?

– Затем, мой дорогой, что если человек из Желтой комнаты и загадочной галереи поймет, что я узнал его, он способен пойти на все! И тогда нам придется защищаться.

– А вы уверены, что он придет нынче ночью?

– Это так же верно, как то, что вы стоите сейчас передо мной! Сегодня утром, в половине одиннадцатого, мадемуазель Станжерсон с поразительной ловкостью устроила так, чтобы остаться этой ночью без сиделок, она отпустила их под благовидным предлогом на двадцать четыре часа, а на время их отсутствия уговорила своего дорогого папочку охранять ее и лечь спать в ее будуаре. Он, естественно, с радостью и величайшей признательностью принял эти новые возложенные на него обязанности. Странное совпадение, не правда ли? Отъезд господина Дарзака (после всего мне сказанного) и необычайные меры, предпринятые мадемуазель Станжерсон, с тем чтобы остаться в полном одиночестве… Какие же могут быть сомнения? Мадемуазель Станжерсон сама готовит приход убийцы, которого так опасается господин Дарзак!

– Это ужасно!

– Да.

– А то, что мы сейчас видели… По-вашему, она хочет усыпить отца?

– Разумеется.

– Значит, нас останется только двое?

– Четверо. Сторож и его жена будут на всякий случай на страже… Я думаю, их помощь не понадобится до того, как все произойдет… Но сторож окажется полезным после, если мы все же убьем нашего невидимку.

– Вы полагаете, что придется его убить?

– Придется, если он сам этого захочет!

– Вы не хотите привлечь папашу Жака?

– Нет, – резко ответил Рультабий.

Некоторое время я хранил молчание, затем, желая проникнуть в тайну мысли Рультабия, внезапно спросил его:

– Почему бы не предупредить Артура Ранса? Его помощь стала бы неоценимой…

– Вот как! – с нескрываемым раздражением воскликнул Рультабий. – Вы что, намерены всех посвятить в секреты мадемуазель Станжерсон?! Пойдемте ужинать… Пора… Сегодня мы поедим у Фредерика Ларсана, если только он снова не пустился вдогонку за Робером Дарзаком… Он ведь не отстает от него ни на шаг. Ну ничего, если сейчас его нет, ночью-то, я уверен, он будет! Вот уж кого я проведу!