Читать книгу - "Предчувствие смерти - Анна и Петр Владимирские"

А Вера добавила:

— Беременной нельзя отказывать.

Она с удовольствием взяла раковину, и они двинулись дальше.

— Вера, а что, это правда? — недоверчиво спросил Двинятин. — Ты определяешь беременность с первого взгляда?

— Ага, и даже на ранней стадии.

— Это же чудо!

— Не торопись так утверждать, Андрюша, — серьезно сказала Вера. — Вот ты можешь по поведению и внешнему виду собаки сказать, беременна она или нет? Только не тогда, когда у нее соски уже до полу свисают, а гораздо раньше. Закрой глаза и вспомни.

— Да зачем мне глаза закрывать. У сучки такой взгляд особенный, будто прислушивается к чему-то внутри себя, движения специфические...

— Ну вот, ты все и понял. Что же тут чудесного?

— М-да, — сказал Андрей, а про себя подумал: «Ничего себе, что чудесного! Женщина, она же не собака, по ней фиг что поймешь».

Они вновь двинулись вдоль рядов самодеятельных художников и ювелиров. Вот опять камни и бижутерия. Вере очень понравился обсидиановый набор: сережки и кулон, внутри которых были красивые просветы, напоминавшие пейзаж. Она их даже примерила, тут же окрестив камень «пейзажный обсидиан». Странный это был камень — то он казался черным, то коричневым, то нежносерым. Вера со вздохом сняла набор и пошла дальше.

Это продолжалось довольно долго, но Двинятин был рад, что Вера отвлекается.

Андрей проводил их до самого порога дома. Тут у него тоненько запел сигнал мобильного телефона.

— Вы заходите, я сейчас, — сказал Андрей, глянув на дисплей трубки и озабоченно нахмурив брови.

Зашли в дом, Пай сразу же побежал к своей мисочке с водой и принялся жадно лакать. Потом забрался глубоко под кровать и затих там. Люди тоже хотели пить после сладкого мороженого, был открыт холодильник и извлечена двухлитровая пластмассовая бутыль с заранее заготовленной холодной водой. Все сразу стали мокрые и свалились на стулья, отдуваясь.

— Итак, нужно как следует собраться в турпоход, — сказала Вера.

— Ма! — заныла дочь. — Может, на море все-таки?

- Оставляешь меня одну с ворами и грабителями и еще не хочешь выполнить мою просьбу?!

— Мам-Вера! Вы абсолютно правы. А ты, Ольга, слушай мать и мужа.

— Ты не одна остаешься, — надулась девушка. — И вообще, вечно вы сговоритесь между собой.

Зашел встревоженный Андрей:

— Представляешь, вскоре после того как мы уехали из Коктебеля, Кадмию стало плохо!

— Опять начинается, — вздохнула Оля.

— Отчего плохо? — спросила Вера.

— Сейчас расскажу. Они вызвали «скорую помощь», правда, коммерческую — другой он не признает. Примчалась бригада, сделали ему все возможные экспресс-анализы. Ничего почти не обнаружили, ну, давление повышено и пульс частит. А Феофанов жалуется на резкую боль в левом подреберье, нытье между лопатками, стонет и чуть ли не кричит.

— Это если не сердце, то поджелудочная железа, — сказала Вера.

— Точно... В общем, сделали ему укол, записали предположительно «острый панкреатит». Говорят, мог отравиться, съел чего-нибудь не того за столом. Жарища сейчас, говорят, нужно овощи тщательно мыть и все такое. Очень похоже на правду, между прочим.

— Это все тебе Иван доложил, лично?

— Да. Потом Светлана Павловна забрала трубку у Ивана, затараторила; «Не могу прийти в себя от стресса, вы себе представить не можете, что мы тут все пережили! Ведь только что Катюшу, сестричку мою похоронили, и тут снова несчастье. Прямо рок какой-то над нашей семьей! Он ведь теперь совсем один-одинешенек. У него, кроме нас, никого не осталось».

— И что дальше?

— Короче говоря. Кадмия отвезли в больницу.

— Да, — протянула Вера. — Веселенькая история.

— И не говори, — сказал Двинятин. — Может, ты именно это почувствовала заранее, когда у тебя голова заболела?

Вера промолчала, задумавшись. Она присела рядом с Ольгой на маленький подростковый диван, Кирилл с Андреем устроились на стуле и табуретке. Мать семейства очнулась от своих мыслей:

— Что-то слишком много во время нашего отпуска происходит неприятных событий.

— Ну, конечно, ма! Я тебе это давно говорила, — сказала Оля с некоторым раздражением.

Вера закрыла на секунду глаза, сосредоточившись, а затем начала перечислять:

— Приехав, мы устроились на эту квартиру, и тут происходит первое несчастье — гибнет наша квартирная хозяйка, Екатерина Павловна Эске. Затем — несколько странных инцидентов: Ольгу пытаются напугать, Кирилла утопить, нас обворовывают, на меня и Андрея нападают какие-то парни, натравливают добермана. Теперь вот с художником плохо.

— Думаешь, его могли отравить? — встрял Андрей. — Но как, когда, зачем?

— Во всяком случае, и с ним несчастье. Случайно ли это? Уж наверняка не случайно и все это очень серьезно. Все происшествия как-то связаны со смертью нашей квартирной хозяйки. Напрашивается несколько выводов: первый — кто-то хотел, чтоб мы уехали. Заметьте, не переехали на другую квартиру, а именно уехали из города.

— Я все понял, им нужна эта квартира! — Кирилл оглядел комнату.

— Ты прав и не прав одновременно, Кирюша. Не сбивай меня с мысли. Вывод второй ~ кто-то не трогает Ивана, Галину и Светлану Павловну, которые имеют к этой квартире непосредственное отношение. Но покушается на Кадмия Ивановича, хотя он к данной квартире не имеет никакого отношения. Как вы знаете, по завещанию покойной Екатерины Павловны квартира должна отойти Светлане, ее сестре. По закону она получит ее через полгода...

— Вера! — сказал Андрей. — Ты намекаешь, что всю эту мерзость, которая происходила со всеми нами, организовали мои друзья?

— Я никого пока ни в чем не подозреваю. Просто размышляю. И вас приглашаю тоже поразмыслить. Людей, так или иначе вовлеченных в эту историю, вы знаете: это наша семья, Андрей, Иван, Галина, Светлана Павловна, Кадмий Иванович. Давайте посмотрим на каждого из участников этой истории с психологических позиций.

— Ой, мам! Я ужасно люблю, когда ты начинаешь рассказывать свои «рассуждалки и объяснялки»! — усаживаясь на широкий подоконник в йоговскую позу, сказала Ольга.

— Наша задача — внимательно вглядеться в тех, кто может иметь какой-то личный мотив. Мы сейчас не будем даже углубляться в сам мотив — квартиру. Вполне возможно, что это ложный, поверхностный пласт, а есть что-то другое, глубинное, чего мы не знаем. Мы должны посмотреть и проанализировать лишь то, что очевидно и соответствует логике поступков.

— Хорошо, анализируй, пожалуйста, Ивана. Очень хочется понять, как ты себе представляешь его в роли коварного злодея, готового совершить ряд мелких пакостей и убийство тетки своей жены, — предложил Андрей.