Читать книгу - "Порванная струна - Наталья Александрова"

Старик здорово сдал с тех пор, как Виктория видела его впоследний раз. Правда, это было лет шесть-семь назад. Но Виктория Львовнарешила, что ситуация слишком серьезная, чтобы тратить время на пустыевосклицания типа «сколько лет, сколько зим!» и так далее.

– Значит, так, – начала она, как будто перед ней нестарый профессор, а молоденький нерадивый ассистент, – расскажите-ка мневсе про флюосцин. – И тут же сменила тон на более мягкий: – РаймондГенрихович, миленький, давайте этот вопрос проясним раз и навсегда. Что у васпроизошло с флюосцином?

– Ой, как мне все это не нравится! – помрачнелпрофессор. – Ой, чувствовал я, что дело на этом не успокоится… Вот слушай.Работали мы с этим флюосцином недолго. Первоначально предполагалось выработатьдостаточно надежное и эффективное узконаправленное средство для борьбы сошведской и гессенской мухами – опасными вредителями злаковых культур. Но позжеразработку закрыли сама понимаешь из-за чего.

– Финансирование кончилось? – догадалась Виктория.

– Именно, да и, честно сказать, разочаровался я в этомфлюосцине. Мухи-то мерли от него как… мухи, извини за каламбур, но вотнаблюдались побочные эффекты. То есть я хочу сказать, что в растениях оседалогораздо больше допустимой концентрации этого инсектицида, то есть инсектицида,приготовленного на основе флюосцина. Ни о каких медицинских нормах, даже понашим отечественным расчетам, там и речи быть не могло. А уж если по-западномусчитать, то там разработчиков такого средства, то есть меня с группой, сразу быпод суд отдали. Конечно, можно было работать по усовершенствованию, нотребовалось много денег. А с этим у нас, сама понимаешь, большие трудности. Такчто я не очень расстроился, когда разработку прикрыли.

– А дальше что было? – поторопила Виктория. – Я жечувствую, что на этом дело не кончилось.

– Да, есть продолжение, – нехотя согласился профессорЗайончковский. – Образцы флюосцина у меня остались. Хранились они здесьже, в лаборатории. Потом посмотришь – там у нас такой холодильник… ну на замок,конечно, запираем его, двери на ночь опечатываем и в журнале расписываемся.

– Да что вы мне рассказываете! – возмутиласьВиктория. – Как будто я не в такой же лаборатории работаю. Правда, сфинансированием у нас получше – институт побогаче. Опять же разные экспертизы нужнопроводить для компетентных органов, а для этого оборудование нужно приличное…

– Да уж, – согласился профессор, – арастениеводство нынче никому не нужно. Но дело не в этом. А в том, чтонесколько недель назад пришел ко мне в лабораторию один молодой человек.

– После института? Молодой специалист?

– Да нет, – поморщился Раймонд Генрихович, – вовсеон не молодой специалист, а лаборант. Такой, знаешь, немножко заторможенный…без образования.

– Зачем же вы берете неизвестно кого в лабораторию? –насторожилась Виктория.

– Во-первых, я взял его по просьбе и рекомендации моейстарейшей сотрудницы, – обиделся профессор, – а во-вторых, все былозаконно, через отдел кадров. А в-третьих, ты представляешь себе зарплатулаборанта?

– Представляю, – сдержанно кивнула Виктория.

– Ну вот, а мне нужен был человек покрепче. Мы ведь летом ина опытные участки выезжаем, там работа физическая. А стариков и так у меняхватает, я сам уже старый пень. Да только дал я маху с этим лаборантом –действительно придурочным каким-то он оказался. Неделю всего отработал или две,уже не помню я, а потом полез за чем-то в холодильник и уронил три коробки сампулами. Среди них была и коробка с флюосцином. Остальное-то не оченьпострадало, а флюосцин – все ампулы вдребезги. Просто даже надо уметь – такбросить!

– Что он их – ногами растирал? – предположила Виктория.

– Было похоже на то. – Профессор Зайончковский сердитозасопел и отвернулся.

– Сколько ампул с флюосцином оставалось в коробке?

– Так, всего в коробке было десять штук, но там был неполныйкомплект… всего, я думаю, штук шесть-семь.