Читать книгу - "Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс - Наталья Андреева"

У следующего казино, попавшегося на их пути, Игорь вновь притормозил. И стал убеждать ее войти и вновь попытать счастья. Теперь ему непременно хотелось проиграться в пух или выиграть бешеные деньги. «Вот увидишь, как это здорово! Какая доза адреналина! Тебе понравится!» – без конца повторял он. Жанна разозлилась:

– Послушай, ну хватит! Хватит уже! Успокойся!

Они препирались минут десять, машина так и стояла у входа в казино. Рядом был разбит скверик, над новенькими лавочками изгибались сделанные под старину фонари. Жанна чувствовала, что силы ее иссякают. Пусть катится куда хочет, пусть даже напьется вдрызг и разобьет машину, пусть шею себе сломает, в конце концов!

И вдруг Жанна заметила, что в скверике появился странный персонаж. Кого только не встретила она в тот вечер, гуляя по столице! И ничему уже не удивлялась. Но женщина в возрасте, прилично одетая, которая села на одну из лавочек и замерла в ожидании, привлекла ее внимание. Мало того, показалась знакомой. Должно быть, она, Жанна, обозналась. В том месте, где сидела женщина, света было немного.

Игорь рванулся из машины, и Жанна вдруг с размаха хлестнула его по щеке:

– Да посиди ты тихо!

В этот момент женщина встала и решила, видимо, пересесть на другую скамейку. И когда она оказалась в ярком свете фонаря, Жанна, к ужасу своему, узнала Александру Антоновну.

Игорь обиженно сказал:

– Да ты что?!

– Смотри. Узнаешь? Там, в скверике.

Он тоже узнал Александру Антоновну. Потер щеку и спросил:

– Что это она здесь делает?

– Ждет кого-то, – сделала вывод Жанна. – Может, поедем отсюда?

– Нет уж. Пойдем поздороваемся. – Игорь открыл дверцу.

– Игорь! Она же непременно хозяину передаст! Что я Сабурову скажу?!

– Боишься, что он приревнует?

– Я сейчас тебя по другой щеке ударю!

– Больно же!

– Когда не больно – неинтересно. Отвези меня домой, и можешь ехать куда хочешь. Я устала.

– Дай слово, что ты с ним не спишь.

– Да тебе-то что?

– Сам не знаю. Больно. И здесь и здесь, – он пальцем тронул левую щеку, куда она ударила, и с той же стороны грудь. Жанна притянула его к себе и, прикоснувшись губами к родинке, миролюбиво сказала:

– Давай мириться?

Через несколько минут он уже разворачивал машину. Ехали они быстро, но мысленно Жанна все время повторяла: «Быстрее, еще быстрее!» Господи, какая она дуреха! Уехала на три часа, а проболталась с Игорем весь вечер! Это он нарочно!

И только сейчас вспомнила про мобильный телефон. Выключила его в квартире у Игоря, когда они занимались любовью, а потом в кутерьме так и забыла включить. Позвонить? Да уж ехать осталось недолго!

Ангел огня остановил машину у въезда в поселок. Было холодно, но он опустил стекло до конца. И все не хотел ее отпускать.

– Мы еще увидимся?

– Окно закрой. Замерзнешь.

– Увидимся?

– Да. Я позвоню.

Она сама в это не верила. Что-то в их отношениях разладилось. Похоже, из ее жизни исчез маленький рай. Но Ангел огня сам виноват. Попытался опустить ее на землю…

…Сабуров сидел на диване в гостиной с телефоном в руках и, когда она вошла, демонстративно посмотрел на часы. Только что минула полночь. Жанна ожидала, что он тут же начнет кричать, как в тот день, когда застал у нее в постели Игоря. Но Сабуров отложил телефон и спокойно произнес:

– Нагулялась? Я решил, что утром буду обзванивать морги и больницы. Ты явилась как нельзя вовремя.

– Извините, – пролепетала она.

– Позвонить трудно? Или хотя бы мобильник включить?

– Я забыла.

– Что, так увлеклась?

Жанна залилась краской. Не дождавшись ответа, он пошел на кухню, принес оттуда бутылку водки, банку маринованных огурчиков, вилку и одну маленькую рюмку.

– А мне? – спросила Жанна.

– Что-о?!

– Я совершеннолетняя.

– Дура. Совершеннолетняя дура. Что ты видела в жизни? А глупостей уже наделала предостаточно! Впрочем, я тебе не папа. Хочешь – наливай и пей.

Водку она пить не стала. На кухне в холодильнике нашла открытую бутылку красного вина, села на диван подальше от Сабурова. Плеснула чуть-чуть, на самое дно, сделала маленький глоток.

– Нравится? – поинтересовался тот.

– Да, – ответила она с вызовом. После долгой паузы, стараясь казаться безразличной, спросила: – А где Александра Антоновна?

– Отпросилась с обеда к больной внучке.

– А давно она у вас в доме?

– Да с год. Точно не помню. Пришла, спросила Сабину. Они поговорили с полчаса, потом жена заявила, что это ее дальняя родственница, будет помогать по хозяйству, иногда ночевать. Ночевки становились все чаще и чаще, и так получилось, что Александра Антоновна переселилась сюда. А почему тебя это интересует?

– Так… Сабине часто писали из дома?

– Не очень. А сама она почти никогда. Посылала матери краткие телеграммы, но часто. Длинных писем терпеть не могла. Звонила, выслушивала то, что ей говорила мать, отвечала коротко: «да», «нет», «нормально». Вот и все общение. Сабина была замкнутым человеком. Мне она писала длинные подробные отчеты, но больше не открывалась никому. Уж не знаю, чем заслужил такую честь, – с усмешкой сказал Сабуров.

– А почему у них с мамой сложились такие отношения?

– Это долго объяснять. Моя теща – упрямая женщина. Как ослица. Маша – поздний ребенок. Неожиданный. Зачатый в тот момент, когда ее мать и отец привыкли жить для себя. Хозяйство огромное, дом, огород. Решили, что детей бог уже не пошлет. А он взял да и сподобился. Но все, что было до нее, по-прежнему имело для родителей приоритет. Хозяйство, дом, огород. Маша уехала, как только окончила школу. И дальше уже жила сама. Потом вышла замуж за меня.

– Сюда она не приезжала? Мать Сабины?

– Сюда? В том смысле, что в этот дом? Не помню такого. Только на похороны. И то на один день.

– Плакала?

– Теща у меня – кремень. Странную фразу сказала: «Ждала и дождалась. Такая судьба ей». И тут же уехала. На кого ж корову оставить? А кроликов? Кур? Поросенка? Вся эта орава есть просит. Сабина посылала матери деньги, чтоб та перевела живность и покупала все в магазине, в городе, а та тратила их на корм и нанимала людей, чтобы помогали ухаживать за скотиной. Сено покупала, комбикорм, вместо того чтобы купить молоко, мясо, масло. Даже когда муж умер. Казалось бы, одной много ли надо?

– Но почему?

– Потому что она привыкла так жить. С детства была запряжена в хозяйство. Без тяжелого труда на земле ее жизнь не имеет смысла. Но бабка о-го-го! Крепкая. Не только телом. Характер, как я уже сказал, кремень! Даже на похороны Сабины приехала на один день, глянула на внуков, на дом, поплакала на кладбище и тут же села в поезд. С Александрой Антоновной встретилась как с чужой. «Кто это?» – спрашивает. Родственницу не признала. На старости лет память, похоже, стала подводить. А все равно цепляется за свое хозяйство. Может, этим и жива. Если запереть ее в городе, в четырех стенах – начнутся болезни, ахи, вздохи. От безделья найдет у себя болячки, будет ходить по врачам. А те и рады. Особенно за большие деньги. Так что я никогда не стремился тещу сюда перетащить. Она еще всех нас переживет. Я думаю, что на здоровье Сабины повлияла не наследственность, а родовая травма. Что ни говори, роды были поздние.