Читать книгу - "Порок - Илья Райх"

Они не поцеловались, Татьяна постаралась обойтись без поползновений, осознавая, как тяжело потом будет остановить мужчину. Евгений тоже сдержался, хотя и горел желанием, уже не помня в который раз за вечер. Причина – он боялся всего, на что Татьяна может отреагировать негативно, ему казалось, что услужливостью он подает сигнал возлюбленной, что он изменился и готов ради нее на все. Но нужно ли было это Татьяне, вот в чем вопрос! Впрочем, от трепетных ухаживаний женщины отказываются в самую последнюю очередь.

* * *

Автозак подъехал к психиатрической больнице. Автомобиль с арестантом так и не заехал на территорию лечебницы, простояв у ворот минут десять, он развернулся. Воинов не проявил беспокойства, когда понял, что его везут обратно. Когда время, потраченное на обратный путь, увеличилось вдвое, до него дошло, что его привезли в изолятор, что по улице Толстого.

Это было мрачное заведение, типичная тюрьма, где каждый арестант терялся в толпе себе подобных. Отсюда для многих начинался путь очищения, часть арестантов сидели после оглашения приговора суда, ожидая этапа, другая, наоборот – пребывала в ожидании заседаний Фемиды с надеждой на беспристрастный судебный процесс. О том, что в этом заведении, как сказали бы многие, обитают «отбросы общества», говорило многое: суровые лица надзирателей, мрачные фасады корпусов, хотя и покрашены они были в бело-серый цвет, решетки, напоминающие вьющуюся паутину, человеческие руки, торчащие из них. Да, мятежная обреченность объединяет завсегдатаев этого заведения, как и тех, кто попал сюда впервые.

Как только человек ступает ногой на холодный бетонный пол изолятора, первое, что он ощущает, это спертый запах – дух сотен тысяч, миллионов арестантов, прошедших через холодные камеры. Вонь испускает сам изолятор, его ядовитые сине-зеленые стены, обшарпанный пол, железные лестницы. Со временем даже самый брезгливый человек невольно привыкает ко всему, насквозь пропитывается атмосферой тюремной жизни и сам становится невольным носителем антисанитарии. К этому его подталкивают условия содержания.

Воинова поместили в камеру, где половина ее обитателей ожидали суда по тяжким преступлениям. В помещение, где от силы могло разместиться не более четырех человек, администрация впихнула восемь арестантов. В камере квадратной формы по углам, вдоль стены были расставлены двухъярусные нары, напротив интерьер был также скуден – один умывальник и одна «дальняга», которая, в отличие от изолятора на Шафиева, была открыта.

Впрочем, здесь было все не так и все по-другому. Единственное, что было позитивным, так это телевизор на большом металлическом столе по центру камеры, за которым заключенные принимали пищу, играли в нарды.

Но Воинову было не привыкать, он по жизни довольствовался малым, – что говорить, если у него дома следователи не обнаружили ни телевизора, ни аудиоприставки, ни телефона. Он стоял на пороге камеры с матрасом в руках, часть заключенных уставилась на него, внимательно осматривая, другая выразила полную апатию к новому сокамернику и продолжала заниматься незамысловатыми делами – кто-то смотрел телевизор, кто-то играл в нарды или читал газету. Те же развлечения, которыми злоупотребляют люди, находясь на свободе.

Воинов был готов к тому, что для него места в камере не найдется, спали на нарах по очереди – ночью те, кто имел статус в блатном мире, днем те, кто всю ночь томился в ожидании и без интереса был вынужден кемарить перед телевизором. Были и такие, кто лежал на матрасах на полу под нарами. Ничего не сказав присутствующим, он расстелил матрас на пороге камеры и уже было прилег, как вдруг к нему подкрался один сокамерник и прошепелявил:

– Братан, ты че лешишь? Вштавай, у нас швоих так не вштречают, так ведь, музики? – ему никто не ответил, но и никто не возразил.

Небольшого роста мужчина в черных брюках и майке без рукавов осторожно за руки поднял Воинова. Он, излучая почтение, подвел Воинова к нарам, которые были ближе к дверям камеры.

– Лозись, это мое мешто, пошпи, там узе ночь на швободе, – казалось, что у услужливого сокамерника дефект речи на все буквы русского алфавита. Воинов лег на нижний ярус, закрыл глаза, но не спал. Он отдавал себе отчет, что его нахождение здесь – это череда злосчастных событий, и не испытывал иллюзий на счет гостеприимства, готовясь к худшему.

* * *

Евгений поехал домой с двойным чувством. Он увидел Татьяну и безумно был рад, но с другой стороны его душила ненависть. Чем сильнее в нем просыпалось чувство любви, тем отчетливее перед ним представал образ юноши, покинувшего постель его возлюбленной перед его носом.

Чтобы подавить в себе душевную боль, он стал подшучивать над собой: «Да, произошла смена караула! Пост сдал, пост принял!». Но дальше тема злорадства над самим собою никуда не шла, как и сама Татьяна, которую кто-то невидимой силой удерживал в верхних строчках хит-парада под названием «Головные боли Евгения Романова».

Для того чтобы как-то отвлечься, Евгений включил магнитолу и поставил диск Eminem. Он никогда не был поклонником американского исполнителя, но последний альбом «Recovery» покорил его. Он не понимал английского языка, хотя и учил его в школе, но для него всегда важнее была музыка, а не слова. Евгению нравилась песня «Not Afraid», ее восторженный ритм, наполненный надеждой.

Сперва он не знал, как переводится название полюбившейся композиции. Уже после того, как у него начались проблемы с Татьяной, он открыл словарь английского языка и перевел: песня называлась «Не боюсь». Перевод подсказал ему, что не зря именно эта композиция стала гимном его страданий. Теперь ни одна дорога на колесах не обходилась без музыки Eminem.

Он не помнил, как доехал до своего дома, голова была хмельной и требовала продолжения банкета.

«Может, переспать с кем-нибудь?» – подумал он.

Не выходя из машины, он позвонил женщинам, тем самым, которые служили для него отдушиной в моменты одиночества. Но ни одна из пяти женщин, с кем он время от времени состоял в половых отношениях до встречи с Татьяной, не ответила ему на телефонный звонок.

Евгений переутомился. Он четко осознавал, что всему виною Татьяна, которая не отпускала его, требуя от него новых жертв. Выдержит ли он? Он лег спать, но думы не покинули его и ночью. Он вспомнил Воинова, его философию, насколько он прав и проницателен.

Все проблемы, скованность в постели с Татьяной – это есть результат действия не только чувств, но и слишком далеко зашедших увлечений. Женщина всегда чувствует, рядом ты или нет, витаешь в облаках в поисках третьего или пыхтишь ради того, чтобы доставить удовольствие, пренебрегая тем, что акт соития – это обоюдоострый процесс, где оба партнера обязаны в равной степени желать друг друга.

Рассуждая с самим собою и все дальше отдаляясь ото сна, он не заметил, как непослушное тело потребовало удовлетворения. Евгений решил принять ванну. Наполнив ее горячей водой, он расслабился. Невольно промотал эпизод с юношей, повстречавшимся ему на пороге подъезда. Но что-то удержало его от неудержимой фантазии. Тогда он переключился на эпизод в ночном клубе и сразу ощутил прилив сил. Призывы к мастурбации, которые беспокоили его все меньше с тех пор, как он встретил Татьяну, вновь дали о себе знать.