Читать книгу - "Камни глупости - Яна Розова"

Он толкнул меня в кресло у своего стола и ловкими пальцами ощупал мою голову.

— Камнями в тебя кидали, что ли? Ну, говори быстрее, я уже такое тут передумал, пока тебя не было! Алеша сказал…

— Потом про Алешу, — мрачно перебила его я.

В четвертый раз я протарахтела свою бандитскую одиссею как по писанному. Между прочим, я ни от кого не скрывала, что с пистолетом наголо ворвалась в магазин и ограбила его в лучших традициях Бонни и Клайда. Правда, те ребятки предпочитали банки…

У отчима от моего рассказа задергалась щека, но я, как ни странно, уже себя не жалела. Рассказывать об обстоятельствах образования травмы на голове оказалось намного сложнее! Но скрывать правду от Леонида Ильича мне показалось неправильным. Он член семьи, он старший в моей семье, от которой только трое и остались.

— Ну и ну! — сказал отчим, когда я, наконец, умолкла. — Прямо «Остров сокровищ» вперемежку с дурным сном. Ты уверена, что правильно все поняла? Я имею в виду, в отношении Алеши? Он же поэт…

— Только не отправляй меня в психушку, папа! Знаешь, когда тебя забрасывают камнями и оставляют умирать в яме, ошибиться в намерениях трудно.

Дорогой Леонид Ильич только развел руками.

— Так что же теперь делать? — спросил старший в семье.

— Я думала — ты мне скажешь!

— Ох, горе! — вздохнул он. — А тут еще…

— Что еще? — похолодела я.

— Софья Михайловна. Она в больнице. Кажется, все очень плохо. Вот, кстати, я и удивился, что Алеша к ней ни разу не пришел. А он, оказывается…

Отчим снова тяжело вздохнул.

— В больнице? — я почувствовала, что выплакала не все слезы в жизни. Глаза защипало. — Так надо же к ней сходить? Где она лежит?

Оказалось, Софья Михайловна находилась в отделении моего знакомого, Ибрагимова. Я распрощалась с Леонидом Ильичом и отправилась прямо к ней.

В палату к свекрови меня пропустили беспрепятственно. Сначала я немного опасалась встретиться с доктором, перед которым разыгрывала некогда комедию, но потом успокоилась. Какое это имеет значение? В моей жизни столько всего случилось за последнее время, что неудобная ситуация представлялась мне абсолютной мелочью. Не убьет же меня Берия, в конце концов!

Софья Михайловна лежала на обычной больничной койке, которая выглядела под ней двуспальной кроватью — настолько сильно исхудала больная. Ее лицо показалось мне чужим и отрешенным. Видимо боли становились невыносимыми и ей начали колоть очень сильные препараты.

Подойдя к изголовью, я остановилась в растерянности. Конечно, мои подозрения о том, что это Софья Михайловна пыталась отравить меня таблетками, остались, тем более что теперь стало ясно — Алеша не стал бы этого делать, просто потому что серийные убийцы, убившие пятнадцать женщин одним способом, шестнадцатую убивают так же. Но ведь не спрашивать же умирающую в лоб: «Пытались ли вы отравить меня, мама?».

— Вера? — тихо спросила Софья Михайловна. — Это ты? А где Алеша?

Однако надо отвечать. Собравшись с духом, я спокойно сказала:

— Привет, мама! Алешка умотал в командировку, но скоро приедет. Он звонил и просил передать, чтобы ты держалась!

— А Илюша?

— Илюшка в летнем лагере. Я привезу его, чтобы он навестил тебя. Ты как?

Свекровь сделала беспомощное движение, будто хотела приподняться. Тогда я села рядом с ней так, чтобы ей было удобнее видеть меня.

— Верочка, детка, я умираю…

— Так говорить нельзя, — возразила я. — Никто не умирает, пока не умрет! А ты еще живая и выглядишь вполне нормально. Мне врач сказал…

— Да, ладно, — сказала она с легкой досадой. — Хватит врать! Я же не маленькая и все понимаю. И готова к смерти. Только плохо умирать вот так, в боли и мучениях. Лучше бы уж сразу, быстро!

Между прочим, я теперь тоже знала кое-что об умирании. Быстро умирать тоже не сладко. Впрочем, делиться своим новым опытом с Софьей Михайловной я не собиралась.

— Все равно, не говори о смерти. Это не хорошо.

— Ладно, — согласилась она. — Давай о жизни! Как ты живешь?

Час от часу не легче!

— Нормально живу.

— А почему лоб в зеленке?

— В ванной поскользнулась.

— Ты осторожнее, Верочка. Я только на тебя оставляю Алешу! Он такой неприспособленный, ранимый! — она помолчала немного, а потом задала вопрос, который при других обстоятельствах никогда бы не решилась задать: — Верочка, скажи мне правду: между тобой и тем пареньком, с которым ты давно встречалась, что-то есть? Не обижайся, но я хочу знать правду. Не подумай, что буду тебя осуждать…

Можно честно сказать, что между нами ничего нет. Можно было соврать, что ничего и не было. Можно все. Но я сказала правду:

— Я его люблю. Только теперь это уже никак не отразится ни на моей семье, ни на его.

— Знаешь, — прошелестела Софья Михайловна, — я так и думала. Спасибо, что не стала обманывать. Но ты никогда и не обманывала. Я тебя понимаю. У меня было то же самое… И, знаешь, говорят, что дочь повторяет судьбу матери, но вот у нас в семье сыновья повторяют судьбу отца. Я всю жизнь любила одного человека, а прожила тридцать лет с другим. Неужели и у Ильи так будет?

Я была ошарашена ее признанием. Что тут сказать? Совсем не хочется, чтобы Илья повторил судьбу своего отца. Во всех смыслах.

— Надеюсь, — пробормотала я невнятно, — что у Ильи сложится иначе…

— Да, надо надеяться. Я квартиру тебе оставила, потому что знаю, что ты Алешу не бросишь. Ведь не бросишь? А он такой непрактичный!

Мое сердце готово было остановиться — как жаль эту бедную умирающую женщину, понятия не имевшую, что она породила чудовище!

— Не брошу, мама. — сказала я.

Многие плачут возле онкологического центра. По-хорошему, там надо бы разбить парк Плача и построить фонтаны слез. В тот день я тоже плакала, сидя на лавочке у входа…