Читать книгу - "Садовник для дьявола - Оксана Обухова"

Так что как карта ляжет. Пан или пропал.

Через открытую форточку террасы потянуло легким сладковатым дымком. Елена поднялась с кресла, прижалась щекой к стеклу.

Черт! Едва не пропустила!

Под распахнутым настежь окном своей спальни стояла Серафима. В почти прозрачном белом пеньюаре, в белом парике, стояла, обнимая себя одной рукой за талию, и осторожно, двумя пальцами держала почти докуренный косячок.

Девчонка не пошла через входную дверь! Вылезла через окно.

Елена отпрянула от стекла. Ноги задрожали. Плечи заходили ходуном.

Пора…

Не дожидаясь, пока Серафима пойдет к сторожке, не сомневаясь в ее намерениях, Елена побежала на второй этаж. Будить лежебоку папеньку, расталкивать, тормошить, заставлять. Та еще забота! Соня Гена может не поверить или послать к дьяволу – «Отстань, я спать хочу!» – может брести нога за ногу, а времени категорически нет.

– Гена. Вставай, – сказала, сдернув одеяло на пол. – Твоя дочь пошла к любовнику.

– А? – Очумевшие спросонья глаза мужа уставились на Лену. – Что?

– Вставай, говорю. Серафима пошла к садовнику.

– Что?!

Упоминание заклятого садовника подбросило Кузнецова с постели пушечным ядром.

– Она?! К нему?!

– Она. К нему, – раздельно подтвердила мачеха. – Я сама видела – Сима шастнула в сторожку.

– Ну я ему, им.

«Еще бы нет. Денис у тебя, дорогой, костью в горле стоит».

Скрывая нервную усмешку, Елена наблюдала, как суматошно муж нашаривает шлепанцы, хватает перекинутый через подлокотник кресла халат, бежит к лестнице, приглаживая на ходу взлохмаченную шевелюру.

Не о дочери он думает, прыгая через несколько ступенек вниз, не о дочери. Он думает о любовнице, променявшей его на смазливого работника. Наказывать торопится. Своей рукой.

И этого позволить никак нельзя. В таком состоянии муж может сразу ворваться в сторожку, учинить скандал.

– Геннадий, подожди. – Елена догнала супруга уже на крыльце, придержала за рукав халата. – Сначала надо посмотреть в окно. Серафима была вся в белом.

– И что?! – Геннадий рванул рукав.

– Я могла ошибиться. Вдруг это не Серафима.

– А кт.

Муж не договорил, застыл разинув рот, нахмурился.

– В белом, говоришь? – переспросил, поглядывая хмуро на сторожку.

– Да. Вдруг я перепутала в темноте?

– Сейчас проверим, – строго выговорил ревнивец. Затянул потуже поясок и, шаркая шлепанцами, решительно пошел к сторожке.

Елена шагала следом. Натягивала на ходу теплые, согревшиеся у тела перчатки, прятала руки в карманах.

Когда Геннадий нагнулся к щелке между шторой и подоконником, его шея, будто нарочно напрашиваясь под удар лезвия, вытянулась вперед. Он замер.

Одним четким, мысленно выверенным до сантиметра жестом Елена чиркнула ножом по подставленному горлу и рассекла не только артерию, но и трахею. Кровь брызнула струей.

Скорчившийся в неудобном, согнутом положении муж рухнул на траву, даже не успев поднести к перерезанному горлу ладони. Кровь извергалась из раны мощными толчками, пузырилась на месте разорванной трахеи. Пальцы Геннадия сгребали траву, скребли по земле, ноги дернулись в последних конвульсиях.

Затих.

Обойдя большую лужу крови, Елена подошла к окну – надо будет завтра, до приезда милиции, наоставлять тут следов этими же шлепанцами, на них, по счастью, не попало ни единой капли крови, – заглянула в щелку.

Ребятишки расположились в комнате со всем удобством. Серафима с пристыженным лицом сидела на табурете, Денис в уютном домашнем костюме расхаживал перед ней, почесывая в затылке, похоже было – отчитывал.

И расставаться голуби пока не торопились.

Прежде чем выбросить нож в бочку с водой, Елена достала из-за нее завернутые в пакетик тапки Катарины, поставила их на землю и, резко взмахнув рукой, забрызгала помпоны и мыски капельками крови с лезвия.

Красиво получилось. Доходчиво.

Нож, булькнув, исчез под толщей воды. Не теряя больше ни секунды, Елена побежала к дому Катарины. (Ребятки вроде бы устроились в сторожке надолго, но береженого, как известно, и Бог охраняет.) Окна сторожки – рабочее и жилое – предусмотрительно поглядывают на забор и ворота (какие хозяева допустят, чтоб из окошек дома прислуги открывался обзор на бассейн, лужайки и окна их домов?), опасаться быть увиденной двумя голубками не стоит. Остальные свидетели спят.

Елена быстро засунула испачканные тапки в хозяйственный шкафчик под новую насадку для швабры. (На виду оставлять нельзя, убийца так ни за что бы не поступила.) Тихонько закрыла за собой дверь и отправилась уничтожать реальные улики.

Порезала на мелкие кусочки медицинские перчатки – спустила в унитаз. Сложила несколько раз плащ и произвела над ним схожую процедуру.

Вряд ли милицейские ищейки сподобятся выкачивать дерьмо из выгребной ямы, процеживать, выуживая мелкие частицы. Вряд ли.

Промыла все-таки пластмассовые шлепанцы свекрови под струей холодной воды, намылила их качественно туалетным средством с хлором, ополоснула, высушила феном.

Налила себе вчерашнего чая, добавила в него четко выверенную порцию клофелина и легла спать.

Назавтра, ежели что, у нескольких родственников обнаружат следы этого самого снадобья. Его не будет только у Серафимы, но тапки, комнатные тапки со следами крови, лежат под шваброй Катарины.

А впрочем, коли что не сложится, и Симке в тюрьме поприсутствовать не грех. Поправить мозги, разума набраться.

Милицейская бригада вела себя шумно и беспардонно. Хмурые мужики копались в платьевых шкафах, ворошили дамское белье, вытряхивали корзины с одеждой, приготовленной для стирок, и мусорные ведра. Тактичная милицейская собака осторожно совала нос в каждый угол, деликат8 О. Обухова «Садовник для дьявола» но обнюхивала ноги перепуганных хозяев; на возбужденную людской суетой старушку Тасю не обращала ни малейшего внимания, хотя та всячески изобретательно порывалась дружить. Даже косточку – древнюю и черную, наверняка припрятанную еще в бытность свою щенком, – раскопала где-то и принесла «откушать».

Но больше всех шумел и волновался депутат за соседним забором.

Не упуская возможности задешево пропиариться, сосед Константин Борисович уверял следователя, что это на него, родимого, могло готовиться покушение. Показывал какие-то подметные письма, тряс кучерявыми бумажками и лихо названивал сразу по трем мобильным телефонам: жаловался во все инстанции, готовил пресс-конференцию и увеличивал штат бодигардов.

Потом, по совету пресс-атташе (по совместительству имиджмейкера), летучку с корреспондентами стремительно перенаправил в Думу, чьи антуражи более соответствуют облику народного избранника, чего нельзя сказать о трехэтажном доме с бассейном, теннисным кортом и гаражом на пять машин. Пошумел немного и отъехал – готовить гневную отповедь по адресу министра МВД.