Читать книгу - "Ледяная принцесса - Камилла Лэкберг"

Женщина, открывшая ей дверь после настойчивого стука, явно никогда не держала в руках настоящих бриллиантов. Она вся была какая-то серо-коричневая. Нелли неодобрительно посмотрела на вытертую кофту Веры и на шершавые пальцы, сжимавшие эту кофту на груди. Вера ничего не сказала, она просто молча стояла в дверях, и Нелли, неприязненно оглядевшись вокруг, была вынуждена в итоге сказать:

— Ну, так ты собираешься меня пригласить в дом или мы будем тут стоять целый день? Насколько я понимаю, ни ты, ни я не горим желанием, чтобы кто-нибудь из соседей видел меня?

Вера по-прежнему не произнесла ни слова, но отступила в сторону, чтобы Нелли могла войти в прихожую.

— Нам, похоже, надо поговорить. Нам обеим, не правда ли? — И Нелли принялась элегантно стягивать с себя перчатки, которые всегда носила вне дома, и еще раз неодобрительно посмотрела вокруг.

Прихожая, гостиная, кухня и маленькая спальня. Вера шла следом, опустив глаза. Комнаты были темными и скучными. Лучшие времена обоев миновали давным-давно, и никто не удосужился снять линолеум, чтобы обнажить деревянный пол, как это обычно делали в таких старых домах. Но при всем при том все было очень опрятно и сияло чистотой. Ни пылинки по углам — чистейшая, гнетущая безнадежность, пронизывающая дом снизу доверху. Нелли аккуратно присела на самый краешек старого кресла с ушастыми подголовниками. Вполне непринужденно, будто именно она была хозяйкой дома, она жестом указала Вере на диванчик, позволяя присесть. Вера смиренно покорилась и села, тоже на самый краешек, и замерла, но ее руки нервно ерзали по коленям.

— Сейчас особенно важно, чтобы мы продолжали молчать. Ты это понимаешь?

Нелли не столько спрашивала, сколько приказывала. Вера кивнула, не поднимая глаз.

— Положа руку на сердце, не могу сказать, что сильно сожалею о том, что случилось с Александрой. Она получила то, чего заслуживала. И, как я полагаю, в этом ты со мной согласна. Я всегда знала, что рано или поздно эта шлюха плохо кончит.

Вера отреагировала на заявление Нелли, бросив на нее быстрый взгляд, но продолжала сидеть тихо. Нелли ощущала откровенное презрение к этой побитой жизнью, безрадостной женщине, в которой не осталось ни воли, ни желания, — типичный рабочий класс с вечно склоненной головой. Не то чтобы Нелли считала, что должно быть по-другому, она просто не могла не презирать этих людей. На самом деле ее больше всего раздражало, что она обязана Вере Нильссон. Что поделаешь: если надо платить — значит, надо платить. Она пришла убедиться, что Вера будет молчать. Так было раньше, так должно быть и впредь.

— Конечно, все это очень неприятно, но все получилось так, как оно получилось, и сейчас как никогда важно, чтобы мы не принимали поспешных решений. Все должно остаться как прежде. Мы не в силах изменить прошлое, и незачем вытаскивать скелет из шкафа и перетряхивать грязное белье. — Нелли открыла свою сумочку, достала белый конверт и положила его на стол. — Вот тебе тут немного, чтоб пополнить кассу. На вот, возьми.

Нелли подвинула конверт к Вере. Вера посмотрела на него, но брать не стала.

— Я сожалею о том, что так все вышло с Андерсом. Но, может быть, все не так плохо, ему это скорее на пользу. Я хочу сказать, что в тюрьме выпивку особо не раздобудешь.

Нелли тут же поняла, что не просто позволила себе лишнее, а перегнула палку. Вера медленно поднялась с дивана и дрожащим пальцем указала на дверь:

— Вон!

— Да нет, Верочка, ты все неправильно поняла…

— Вон из моего дома! Андерс не должен был попасть в тюрьму. А ты забирай свои вонючие окаянные деньги и проваливай в ад, ты, ведьма драная. Я-то хорошо знаю, из какой помойки ты вылезла. И хоть ты бочку духов на себя вылей, все равно от тебя дерьмом воняет.

Нелли попятилась, видя в глазах Веры неприкрытую ненависть. Вера сжала руки в кулаки и стояла выпрямившись, в упор глядя на Нелли. Казалось, все ее тело дрожит от накопившейся за долгие годы злобы. В ней не осталось и следа былого подобострастия, и Нелли в этой ситуации стало очень неуютно. Но если она сейчас ответит, то тем самым поставит себя на один уровень с Верой, окажется ей ровней. По мнению Нелли, она всего лишь назвала вещи своими именами. Как плохо люди переносят правду. Нелли заторопилась к двери.

— Проваливай отсюда и больше не показывайся.

Вера решительно выставила ее из дома, но прежде чем захлопнуть дверь, она швырнула наружу конверт. И Нелли пришлось наклониться и шарить по крыльцу, чтобы поднять его. Пятьдесят тысяч — не такая сумма, чтобы оставить ее валяться на земле. Она почувствовала себя униженной, особенно когда увидела, как раздвинулись занавески в соседнем доме и оттуда наблюдали, как Нелли копошится в грязи. Ну да ничего, Вера будет посговорчивее, когда останется без денег и Нелли не захочет нанимать ее на работу. В любом случае ее работа в доме Лоренсов определенно закончена. А больше-то Вере податься, пожалуй, и некуда. Нелли была уверена, что Вера свое получит и ей придется на коленях ползти за пособием. Никто и никогда не оскорблял ее безнаказанно.

* * *

Он чувствовал себя как водолаз. Руки и ноги отяжелели и не хотели сгибаться после ночи на нарах в камере. Голова никакая, словно ватой набитая, с бодуна. Андерс оглядел свою квартиру. Пол грязнющий — полицейские здорово натоптали своими сапогами. Но ему на это наплевать. Немного грязи в углу — не то, о чем стоит беспокоиться.

Он вытянул из холодильника шестизарядную упаковку крепкого пива и плюхнулся спиной на матрас. Андерс оперся на левый локоть, правой рукой открыл банку, жадно присосался к ней и большими глотками выпил пиво до последней капли. Он швырнул банку, она описала дугу и с металлическим грохотом приземлилась в противоположном углу комнаты. Больше всего на свете он хотел только одного — уйти отсюда. Андерс притих, лежа на матрасе и скрестив руки за головой. Его глаза неподвижно и невидяще смотрели в потолок, когда он начал погружаться в воспоминания о давно ушедших временах. Только там, в прошлом, он время от времени находил душевную радость. Но в те не столь уж частые минуты, когда он предавался воспоминаниям о лучших временах, его сердце щемило с какой-то неслыханной силой. Андерса просто поражало, как время может ощущаться сразу таким далеким и таким близким.

В его памяти всегда светило солнце. Под босыми ногами всегда теплый асфальт, и губы все время соленые от купания в море. Странно, но он никогда не мог вспомнить ничего, кроме лета. Никаких зим, никаких облачных дней, никакого дождя. Только солнце на ясном голубом небе и легкий бриз, слегка шевелящий гладь моря.

Александра в легких летних платьях, которые облепляли ее ноги. Волосы, которые она не стригла, и поэтому они ниспадали прямо по всей спине. Иногда он чувствовал ее запах настолько сильно, что он застревал в ноздрях, щекотал их и вызывал не то тоску, не то ожидание. Клубника, соленая вода, шампунь «Тимотей», иногда примешивался запах пота, но ничуть не неприятный, когда они гнали на велосипедах как сумасшедшие или наперегонки карабкались на гору, пока и руки и ноги не начинало сводить от напряжения. Потом они лежали на спине на вершине Ведде, вытянув ноги в сторону моря и скрестив руки на животе. Александра — в середине, между ними, с рассыпавшимися волосами и глазами, устремленными в небо. В редкие, особо дорогие минуты она брала их за руки, и тогда казалось, что их не трое, а они одно целое.