Читать книгу - "Беглая монахиня - Филипп Ванденберг"

— Предложение? Не понимаю, о чем ты?

— Видишь ли, мы живем в такое время, когда открываются новые торговые пути. Торговые сделки с Индией, Китаем и Новым светом по ту сторону океана таят невиданные возможности. Как я уже упоминал, мы торгуем пряностями, а кроме того, золотом и серебром, жемчугом и драгоценными камнями, но не тканями. Это прерогатива флорентийских Медичи. Они уже давно стоят Фуггеру поперек горла, поскольку требуют за свои ценные ткани чрезмерную цену. Короче, Фуггер хочет взять на себя торговлю тканями с Индией и Китаем. Транспорт есть, нет только человека, который все организует.

— И в чем же, — поинтересовалась Магдалена, — состоит твое предложение?

Маттеус Шварц многозначительно ухмыльнулся и произнес:

— Этим человеком вполне могла бы быть женщина. — Посланник взял ее ладони и притянул к себе через стол, вогнав Магдалену в краску. Он внимательно посмотрел ей в глаза и продолжил: — Якоб Фуггер высокого мнения о предприимчивых женщинах. Его жена Сибилла в финансовых делах — лучший консультант.

— И ты думаешь?.. — Магдалена покачала головой. Она не могла избавиться от ощущения, что деловой бухгалтер больше заинтересован в партнерше по постели, чем в организации торговли тканями.

Она мягко высвободилась из его рук и задумчиво произнесла:

— Твое предложение для меня весьма лестно, но, боюсь, не смогу соответствовать твоим ожиданиям. Кроме латыни и благочестивых молитв, которые положено знать монахине, я ничего не учила. О цифрах вообще не имею никакого представления. Как ты сам мог убедиться, вознаграждаю музыканта за песню недельным жалованьем. Я обанкрочу Фуггера!

Однако Маттеус Шварц не сдавался. Употребив все свое красноречие, он пытался переубедить Магдалену, доказывая, что человек растет вместе со своими задачами. Именно в этот момент в трактир вошел Константин Форхенборн, получивший в городском совете разрешение на выступление труппы, а также место на задах рыночной площади, где циркачи могли разбить свой лагерь.

Магдалена с гордостью продемонстрировала зазывале свой кошелек с деньгами, которые получила от курфюрста в качестве твердого гонорара. Посланник Фуггера немного послушал их разговор, потом поднялся, вежливо раскланялся и со словами «Серьезно подумай над моим предложением!» удалился.

Форхенборн удивленно спросил Магдалену:

— Что это был за парень?

— Посланник Фуггера, — коротко ответила Магдалена в надежде, что на этом вопрос будет исчерпан, но зазывала не отставал:

— Якоб Фуггер из Швабии, которого называют первым богачом?

— Да, тот самый.

— И что он имел в виду, говоря, чтобы ты подумала над его предложением?

Отделаться от зазывалы было не так-то просто, и Магдалене пришлось все выложить, чтобы избежать назойливой болтовни и неприятных намеков. Она честно рассказала, как повстречалась с посланником у князя-епископа и как Маттеус Шварц, так его зовут, сделал ей предложение пойти на службу к Фуггеру.

Зазывала скривил рот:

— Надеюсь, ты ему отказала!

— Конечно, — подтвердила Магдалена, хотя предложение посланника засело у нее в голове, и она так и не поняла, что в действительности за ним скрывалось.

Зазывале вся эта история показалась неправдоподобной, он ведь и прежде не слишком доверял Магдалене. Он известил ее, что снял у хозяина два спальных места в задней части здания. Отдельных комнат у того нет, зато в избытке есть соломенные тюфяки.

Магдалена, глядя на дверь, со скучающим видом слушала рассказ Константина о том, что тот собирается нанять у хозяина повозку с запряженным в нее ослом и на рассвете поехать навстречу цирковому обозу, чтобы показать им дорогу.

Два дня без Рудольфо оказались для Магдалены тяжким испытанием. Она никогда не могла предположить, что близость мужчины так может окрылить ее. С другой стороны, его отсутствие рождало в ней болезненное желание. Фургончик Рудольфо стал для нее кусочком рая; сколоченный из грубых досок, он был, казалось, краше дворца. Она все больше осознавала, что именно Рудольфо в корне изменил ее, еще совсем недавно робкую послушницу.

Тем временем наступил вечер, и хозяин зажег на стенах светильники. Дверь отворилась, и в зал вошла какая-то женщина.

Ксеранта?!

Магдалена тихонько вскрикнула и зажмурилась. Сходство с гадалкой было поразительным. Они обменялись молниеносными взглядами. Магдалена побледнела, а незнакомка обмерла. Несколько секунд обе женщины не двигались.

Зазывала, сидевший спиной к двери, удивленно спросил:

— Что с тобой?

Не глядя на Форхенборна, Магдалена вперила взгляд, в котором застыл ужас, в одну точку перед собой и пролепетала:

— Это… — Она запнулась, женщина в дверях развернулась и вышла. — Ксеранта… Я точно ее узнала!

Форхенборн обернулся и посмотрел на дверь, все еще остававшуюся открытой, потом склонился через стол и погладил руку Магдалены.

— Ксеранта мертва, — сказал он с сочувствующей улыбкой. — Ее труп при мне зарывали в землю.

— Но!..

— Никаких «но»! Видимо, ты переутомилась в последние дни. Покушение гадалки и ее смерть подействовали на тебя сверх всякой меры. Да и пиво, видно, путает мысли. Поверь мне, Ксеранта умерла.

Магдалена покачала головой. Неожиданно она вскочила, побежала к двери и вылетела на улицу. Громко позвала Ксеранту, но вокруг было пусто. На улице не было ни души.