Читать книгу - "Лампа паладина - Наталья Николаевна Александрова"

Ираида откинулась на подушки и знаками попросила еще воды.

Я незаметно взглянула на часы.

Значит, торчу тут уже долго, и конца этому не видно. И главное, непонятно, что делать дальше. Оставить ее не на кого, кроме как на кота, а мне бы хоть на работу позвонить. Там небось удивляются, куда мы с Бастиндой подевались.

Она тем временем продолжила:

– В общем, родила я, навалились заботы о ребенке. Пока каникулы, а потом учиться нужно. Я твердо решила, что учебу не брошу, мне нужно скорее выучиться, диплом получить и работу найти. Потому что, судя по всему, жить в этой квартире мне долго не придется.

Свекровь еще больше злиться стала, потому что все хором говорили, что Антоша – вылитый Сашкин портрет, так что ее мечты о том, что я чужого ребенка им подсунула, не осуществились. С Сашкой мы совсем разошлись. И раньше-то любви особой не было, потом беременность у меня тяжелая была, а как родила, он к ребенку и не подходил.

Переехал в другую комнату, у него прежняя жизнь началась – бесконечные гулянки, друзья-подружки, домой в два часа ночи приходил, так что я иногда неделями его не видела. Стеша, конечно, помогала тайком, потому что ей за это доставалось.

Тут академик уехал куда-то лекции читать, и свекровь совсем распоясалась. До того меня довела, что молоко пропало. Ну, перешли на бутылочки, ребенок даже спокойнее стал. Как-то протянула я до лета, девчонки помогали, да и Стеша изредка с ребенком сидела, когда я на лабораторки да на зачеты бегала, сессию сдала, а у нас практика после второго курса. Ну, свекровь согласилась няню нанять от радости, что меня два месяца не увидит. Да только, видно, уже тогда задумала она меня выжить, оттого и пошла на уступки.

Приезжаю я через два месяца, а меня и в квартиру не пускают. Свекровь в дверях так и сказала: ты сюда не войдешь. Ребенка, так и быть уж, оставим, потому как он Сашкин, но не тебя. Хочешь ребенка забрать? Пожалуйста, хоть сейчас его отдадим. А прав у тебя никаких на квартиру нет, так что катись отсюда.

– Так и сказала? – не выдержала я.

– Примерно такими словами, я тебе коротко передаю…

Ну, вышла я на улицу, села в скверике, сижу, думаю. Что делать? В квартиру она меня не пустит, потому что и правда никаких у меня прав. Они ведь так меня туда и не прописали, все тянули нарочно. Значит, в общежитие обратно идти. А туда с ребенком не пустят.

Институт бросать, искать работу с проживанием? Только если дворником, да и то не факт, что найдешь. Квартиру снимать – денег нет, да и с ребенком некому сидеть.

Тут выходит Стеша, несет мои вещички оставшиеся. И говорит, что хозяйка совсем умом тронулась от ненависти ко мне. А у Сашки, говорит, новая девица появилась, из приличной семьи, так что ты ему не нужна совсем. А к ребенку, к Антоше, свекровь даже ничего относится, все-таки внук, родная кровь, так что не обидит его никогда. И она, Стеша, присмотрит за ним, пока я не устроюсь получше. А другого выхода у меня и нет.

Ну что, послушалась я ее и ушла в общежитие.

И… не горжусь, конечно, этим, но такое чувство было, как будто заново родилась. Вокруг свои ребята, учеба клеится, никто не мешает, преподаватели меня хвалят, сулят большое будущее… Всю жизнь мечтала о работе интересной. А семья, дети, хозяйство – это не мое. То есть это я тогда так думала.

Ну и завертелось все. Учеба, работать устроилась на кафедру, да еще вечерами полы мыла в больнице, что по соседству с общежитием была. В общем, где только не подрабатывала!

На стипендию не проживешь, на кафедре лаборантке платили мало, девочкам родители присылали, а мне-то кто? Да еще надо было что-то на Антошку отдавать. Это я так постановила: одну четверть всех денег заработанных раз в месяц передавала Стеше.

Потому что свекровь, конечно, сразу высказалась, что гроши мои им напрочь не нужны. Хотя… потом такие времена настали, что и академика заработков не всегда хватало…

Короче, отдавала я деньги Стеше, потому что знала, что она себе не возьмет, а ребеночку что-нибудь купит. Фотографии она мне показывала, иногда Антошку в садик она приводила, а я издали смотрела. Но, честно скажу, не очень меня к этому тянуло, другое на уме было. Знала, что хорошо ему, Стеша и за нянькой присмотрит, чтобы ребенка не обижала, так что спокойна была.

А тут как-то нянька нас засекла и свекрови доложила. Скандал был, Стешу едва не уволили, так что накрылись наши свидания, не хотела я ее подводить. Сунулась было к Сашке, а он и говорит: «Оставь ты их в покое, сами они с ребенком разберутся, им больше делать нечего. А мать к Антошке хорошо относится, так что не мелькай там».

Он к тому времени с той девицей из приличной семьи разбежался, потому как узнали они, что у него ребенок есть. Ну, Сашка пофигист такой, он не очень расстроился. Я еще подумала тогда: ну как меня угораздило с ним связаться? Ну полное же ничтожество, только что внешность броская, красивый парень. Ну и веселый такой, потрепаться всегда готов, а так… Торчит в какой-то лаборатории занюханной, ни денег там, ни работы приличной. А он всем доволен.

А время бежит, я уж диплом защитила. Предложили на кафедре остаться, потом в аспирантуру поступила. Летом – в экспедиции уезжала, зимой работа, диссертация, опять-таки подработка, жить-то надо. Деньги по-прежнему Стеше переводила, а так уже с ней не встречалась, как-то отошло все на второй план. Диссертацию защитила, много ездила на семинары да на конференции разные, квартиру вот эту купила в ипотеку.

Жизнь идет своим чередом, а тут как-то слышу в новостях, что академик Басинский умер. Ну, позвонила Стеше, она уж старая такая стала, но все же работает, потому как деваться ей некуда.

Ну что, она говорит, академик болел, вот и умер, дело житейское. Вдова держится хорошо, ну, ее ничто не возьмет, к тому же после академика добра осталось много, ценности, картины, так что не пропадет Анна Валерьевна.

Сашка давно дома не живет, мотается где-то, толком не работает, пытался в бизнес податься, ничего не вышло, только в долги влез, матери пришлось картину какую-то продать, чтобы оплатить. С тех пор он и глаз не кажет.

С Антошей все хорошо,