Читать книгу - "Светлый демон - Сергей Бакшеев"

– Привет, старина! – Я как следует встряхиваю старшего сержанта патрульно-постовой службы, чтобы он пришел в себя после удара по голове и падения из вагона.

Слышится мычание. Уже неплохо. Я шлепаю его по щекам. В глазах появляется осмысленное выражение. Пора. Две петли накрепко цепляют руку мента к вагонному поручню. После секундного колебания я привязываю вторую его руку к рельсу. Он становится похож на перекошенного пьяницу, распахнувшего кривые объятия.

– Кто ты? – пучит сержант глаза.

– Тебя в милицию Барсук взял? За исполнительность?

– Ты кто?

– А ты туповат. Поэтому и не выслужился. Придется напомнить. Ты приехал за мной вместе с Ириной Жарковой, на мотоцикле. Отвез в общежитие. Я была с маленьким ребенком. Вспоминаешь?

В его физиономию будто впивается пчела. Он дергается, пытается отстраниться.

– Как?.. Как ты меня нашла?

– Память – хреновая штука, старик. Я вспомнила твой длинный нос и имя Гера. Ведь это означает Георгий? Дальше просто. Ты любишь фотографироваться в форме и выкладывать фотки в «Одноклассниках». Там-то я узнала твое место службы и фамилию, старший сержант Караваев.

– Развяжи, сука.

– Как тебя звала Жаркова? Гера-Геракл? Так она нахваливала твое достоинство? А ну-ка дай мне его. – Я вцепилась в мошонку, безжалостно сдавила яички. Нет лучшего способа общаться с ублюдком, когда требуются быстрые ответы. – Еще я разговаривала по телефону с девчонкой, которую вот тут на вокзале в дежурке месяц назад вы поимели хором. Она обратилась к вам, потому что ее обокрали. У нее не было документов, и вы потешились. А потом в награду вернули паспорт. А ведь он у вас был с самого начала? Отвечай!

– Да. Паспорт скинули.

– Ты узнал, что она из интерната, и изнасиловал ее первый. Ты и раньше интернатских девчонок за людей не считал.

– Что тебе надо? – мычал Караваев.

– По-моему, тебя Жаркова перехваливала, сморчок занюханный. – Я безжалостно сжала пальцы.

– Отпусти!

– Это вначале для Жарковой ты был Гераклом. В последний год она дразнила тебя Караваем. Так?!

– Ммм, да!

– Я разгадала ее последние слова.

– Какие слова?

Долгие годы я была уверена, что, падая в реку, Жаркова выкрикнула «Это кара!» – то есть возмездие. Всё, что произошло со мной в тот день, когда Мир Рухнул, она устроила, чтобы наказать меня за отнятого жениха. Но недавно во сне я в деталях увидела эту ужасную сцену и услышала ее предсмертный крик по-другому: «Это Ка-ра-вай!» Я проснулась и не могла понять, о каком каравае меня предупредили? И тогда я вошла в социальные сети. Я почти никого не знала из выпускников валяпинских школ, но эту носатую рожу на фотографии вспомнила сразу. Милиционер стоял у входа в комнату милиции при железнодорожном вокзале. Он чувствовал себя местным царьком. Георгий Караваев. Гера Каравай!

– Ты видел меня, когда я стояла на обрыве с ребенком? Ну!

– Да-а-а.

– И что ты сделал?

– Я не трогал тебя!

– Ты же мог спасти девчонку, которую обманул!

– Ты сама. Сама!

– Вместо этого ты крикнул! Что?

– Чтоб ты сдохла, сука!

– Сука – это мать щенков. Этим словечком меня не проймешь. Даже в тот день! Ты хотел увидеть триумф своего плана. Говори, как было дело!

– Это была шутка.

– Что?! – Наверное, я слишком сцепила пальцы и дернула кисть. Его глаза лезут на лоб. Я ослабляю хватку. – Рассказывай быстро, подонок!

– Ирка меня достала. Она цеплялась за меня, а сама хотела вернуть твоего мужа. Она говорила только о нем и о тебе. Она мне смертельно надоела своим нытьем, и я предложил ей соблазнить Кольку Демьянова, хотя бы для видимости. Она бы ласкалась с ним, а я в это время привез тебя, чтобы ты увидела измену. Ты же чокнутая, помешана на семье и преданности, тебя бы это убило.

Он осекся, сказав неосторожное слово, и сморщился в ожидании боли.

– Говори! – требую я.

– У Ирки ничего не получилось. Коля не поддался. Но она вцепилась в эту идею и хотела вас рассорить. Тогда я вспомнил про Барсука. Он ходил к твоей подруге, а со спины, да еще в темноте, напоминал его.

– С Леной был Барсуков?

– Да! И он был в курсе нашего плана, занавесил окно, но не закрыл дверь! А твоего благоверного я позвал для перевозки мебели. Но никакой мебели не было! Мы усадили его в общаге пить пиво, и я подбросил в комнату Ленки его куртку!

– Сволочь!

– Отпусти меня, я всё сказал.

– А Лена? Она тоже была заодно?

– Нет. Бабы дуры, им не понять красоты замысла.

– Красоты?!

– Это была только шутка!

– Ах, шутка. Ты тихо посмеивался, когда я потеряла голову. Ты ржал, когда я не в себе стояла у обрыва. А чтобы совсем стало весело, ты подтолкнул, крикнул в спину что-то мерзкое!

– Я не хотел.

– Сейчас я тоже пошучу. – Я убираю руку. – Слышишь? Поезд отправляется.

Его глаза, успевшие расслабиться, захлестывает новая волна ужаса. Он распят между вагоном, готовым тронуться, и неподвижным рельсом. Рука нервно дергает веревку.

– Бесполезно. Я умею вязать узлы.

Он пытается достать зубами до пластиковых петель.

– Не получится. Зубки сломаешь.

– Развяжи меня! Это убийство!

– А мне кажется – хорошая шутка. Я попробую смеяться. Ты громко смеялся там, на берегу, когда меня не стало? Когда погиб мой ребенок!