Читать книгу - "Капитан госбезопасности. В марте сорокового - Александр Логачев"

Последовавшее за тем подтвердило догадку капитана. Священник пришел дать воинам благословение. Если бы товарищ Шепелев понимал по-украински, то услышал бы он вот что:

— Братья! Антихрист готовит свой приход на землю. И слуги его, слуги сатаны, разбрасывают семена зла, и семена те дают всходы. Слуги беса пришли на нашу землю и сеют в ней горе и страдания, разрушают то, что досталось нам от дедов и отцов. Кто выкорчует эти семена как не мы? Бог вложил в наши души правду свою, а в руки — карающий огненный меч. Мы станем словом и делом рыцарями грядущего великого крестового похода против слуг дьяволовых. И пойдут за нами те, кто верит в божий промысел и в воздаяние за борьбу праведную. На праведную борьбу благословляю вас, братья! Если беса не истребишь словом, то истребить надо дело, истребить ту плоть, коею завладел бес. Идите с богом, братья, и бог не оставит вас заботой своей!

Потом благословляемые по одному подходили к священнику и целовали руку, которая крестила их. Не подошел только «Жох». Слава богу, образ не принуждал его к этому.

Они шли коридором на выход. Микола и его нынешняя тень «уголовник Жох» — первыми.

— Мы и поедем вместе, — наклонился «Жох» к уху Миколы. — И не думай спрятаться от меня.

— А если, — Микола криво ухмыльнулся, — я не подчинюсь?

— Я держу свое слово. В отличие от тебя. Я же сказал, что не отойду ни на шаг. И не отойду, чего бы это ни стоило. Даже жизни.

«И слово моего персонажа придется держать. Уже мне придется — капитану», — добавил про себя Шепелев.

Судя по шкафу, приставленному к церковной стене, машину уже разгрузили. Мебельный хлам где-то спрятали, вполне возможно, вон в том сарайчике, окруженном кустами сирени, а на шкаф не хватило то ли места, то ли времени. В кузов грузовика покидали мешки с гражданкой, следом полезли липовые красноармейцы.

— Тогда шагай до кабины, — услышал капитан от Миколы.

Свой вальтер, как и все ряженые, Микола положил в карман красноармейских шаровар. Это немного успокаивало капитана — пока его оттуда достанешь, лишние полмига, наверняка, уйдут. Поэтому Шепелев не стал требовать, чтобы Микола забирался в машину первым. В кабине разместились так: водитель, посредине Шепелев и Микола.

Когда тронулись, выкатили с церковного двора, капитан вздохнул с облегчением. В душе вздохнул, разумеется. Повезло. Если бы Микола полез в кузов, ему пришлось бы ехать там же и дело еще больше бы осложнилось. Правда, не слишком легким оно представляется и сейчас. Ведь вдобавок ко всему неизвестно, куда они едут. Может быть, всего лишь на соседнюю улицу.

Но зато вся оуновская шатья-братья у него за спиной. Вышел он на их организацию. Как наказывал товарищ Берия…

* * *

Но Микола был не так прост, как хотелось бы. В кабине он вытащил пистолет из кармана и засунул за поясной красноармейский ремень. Теперь шансов добраться до оружия у него не меньше, а даже больше. А ему, капитану Шепелеву, чтобы вытащить руку с наганом из кармана или развернуть наган в кармане стволом к Миколе, придется отклоняться или отталкивать локтем соседа.

Но вообще-то, с точки зрения здравого смысла, Миколе нет никакого интереса устраивать сейчас бой в замкнутом пространстве. Не нужен ему труп в кабине или возможные (если капитан таки пальнет в ответ) осложнения на дороге. Лишь бы Микола руководствовался именно здравым смыслом…

Они ехали пока что тем же маршрутом, каким капитан вез сюда Миколу. Это неплохо, дорогу Шепелев помнил.

— Закуриваю, — предупредил «Жох». И медленно вытащил правую руку из кармана куртки. Впервые с того момента, как в церковном дворе вышел из кабины, он убрал палец со спускового крючка. Папиросы и спички лежали во внутреннем курточном кармане.

— Не треба бы, дым не люблю, — высказался шофер, тоже наряженный в красноармейскую форму.

— А я люблю покурить по дороге и не люблю себе отказывать. Следи за путём, бродяга, — капитан махнул рукой в сторону ветрового стекла и пачка упала на пол.

А за ветровым стеклом сейчас перекресток. Знакомый Шепелеву перекресток. Они ехали пока все по тому же маршруту. А другого, как говорится, нам и не нужно. Там впереди, справа по курсу протянется длинное, похожее на казарму строение, которое, помнится, они еще с Кеменем ночью проезжали.

— Из-за тебя, козла, — рассердился «Жох», — вон папироса выпала.

«Жох», продолжая ворчать, нагнулся. Левую ногу он заранее переместил чуть ближе к правой и отвел чуть назад. А еще раньше, когда влезал в кабину, обежал ее взглядом. И углядел валяющийся на коврике, постеленном в кабине, гаечный ключ под промасленной тряпкой. Этот ключ под прикрытием левой ноги он сейчас ухватил левой рукой. А правой, как и собирался, поднял папиросную пачку. Поглядел на нее брезгливо.

Гаечный ключ (а вдобавок и попутно прихваченную случайно промасленную тряпку) он прижал к бедру левой ноги.

— Вон, испортились, — и капитан бросил пачку на приборную доску перед ветровым стеклом.

Это естественно для человека в такой ситуации — проследить глазами за летящим предметом. Как кот, повинуясь инстинкту, следит за любым движущимся объектом. Человек всегда, если только он не предельно собран и не настроен самовнушением, отвлечется на миг глазами. А мига достаточно. Перекинуть ключ из левой в правую и с разворота всадить этот ключ в глаз сидящему справа человеку. От души, вложив всю силу, которую незачем беречь.

Микола вскрикнул, хватаясь руками за глаз. Капитан, выпустив ключ из руки, выхватил вальтер из-за пояса Миколы. Использовать то, что противник считал своим преимуществом — это сообразуется с мнением товарища Берии, что оперативник побеждает не приемами и владением оружием, а головой. Вернее, содержимым этой самой головы.

Капитан, только вальтер оказался в его руках, выстрелил в живот соседа справа. Поворот туловища — а там уже водитель судорожно тянет что-то из кармана — и выстрел шоферу в голову.

Не до жалости и благородства.

Отпихнув заваливающегося на него Миколу, Шепелев дотянулся до руля. А ногой — до педали газа, с которой сползла ступня водителя. Капитан стал выворачивать руль вправо.

Они проезжали — на что и рассчитывал капитан — мимо здания казарменного типа. И не то хорошо, что здание прочное, а то, что перед ним идет канавка, отгороженная от улицы невысоким каменным ограждением. Канавка, глубиной в метр и шириной в два.

Ну, как говорили при царском режиме, с богом!

Машина стремительно сближается с оградкой, красная кирпичная кладка сближается с колесами… И тогда капитан резко вывернул руль влево.

Все полетело вверх тормашками. Шепелева бросило вниз, завертело, приложило обо что-то коленом, потом — головой о живот Миколы, посыпалось стекло, ноги подбросило вверх, сверху навалилась тяжесть чьего-то тела… И все прекратилось.

Однако, похоже, живой, отметил капитан. Похоже, отделался порезами, ссадинами и ушибами. А это можно как-нибудь пережить. Над этими бедами он даже обязан будет смеяться сегодня вечером за стаканчиком… Чего? Ну хоть той же перцовки. Если, конечно, по пути к тому вечером чего-нибудь не схватит. Например, свинцовую болезнь. Потому что дело еще не сделано и наполовину… А теперь выбраться и быстрее.