Читать книгу - "Сломленные - Мартина Коул"

— Я мягкосердечный человек, — продолжал Роберт тихо, — и ничего не могу с собой поделать. С детства на стороне слабых. Возможно, это глупо, не знаю, но разве сердцу прикажешь, а?

Кейт посмотрела на него — на его поношенную одежду, на его плохо подстриженные волосы. Хороший человек, верящий в добро, в людскую взаимовыручку. Потому она его и уважает.

— Прочитайте личное дело Керри Элстон. Если после этого вы посчитаете меня дураком за то, что я ее жалею, так мне прямо и скажите, хорошо? Подумайте, смогли бы вы пережить то, что пришлось пережить ей, и не стать чудовищем. Поставьте себя на ее место, а не судите, как все остальные.

— Я попробую, Роберт. Но не обольщайтесь. Я ведь тоже повидала на своей работе немало. Как и вы, я обычно стараюсь понять человека.

Он усмехнулся:

— Видите, у нас с вами гораздо больше общего, чем вы думаете.

Кейт медленно ехала назад в участок. Она обдумывала свои дальнейшие действия. Прежде всего она позвонит Голдингу и попросит его найти личное дело Гарольда Баркера. Также она попросит проверить Роберта Бейтмана — просто так, в отместку.

Кейт курила одну сигарету за другой. Подъехав к управлению, она увидела съемочные группы и журналистов из желтых газетенок. Она вздохнула: как же они надоели! Осторожно проезжая сквозь толпу, она думала, какова будет их реакция, если она арестует половину из них за создание помех дорожному движению. Несмотря на такие мысли, в следующих выпусках новостей она выглядела улыбающейся и свежей.

Джеки Палмер крепко обняла сына. Дженни и Кейт видели, что мать и сын любят друг друга. Мартину же очень нравилось всеобщее внимание. Сидя у матери на коленях, он сдавил ее руку словно тисками и отчетливо произнес: «Мама целовать».

Джеки нежно его поцеловала.

— Зачем кому-то понадобилось прятать моего Марти в грузовик? — спросила она. — И кто эта блондинка, о которой все говорят? Бессмыслица какая-то.

Кейт покачала головой:

— Это нам и предстоит выяснить. Свидетели описывают женщину, очень похожую на вас.

Джеки выглядела растерянной:

— Но ведь камеры…

Дженни ее перебила:

— Камеры показывают только одно: вы появлялись на работе в тот день. Они не показывают, как вы весь тот день провели. Да, видно, что вы входили в салон и выходили оттуда. Но существует задняя дверь, через которую можно выйти и через пятнадцать минут оказаться возле детского сада, а еще через пять — на стоянке грузовиков.

Джеки сидела потрясенная.

— Видите ли, дорогая, пока мы не знали, где мальчик, мы верили вашим словам. Но теперь мы знаем: вы могли выйти из салона, дойти до стоянки и вернуться обратно через сорок минут. Никто не может подтвердить, что вы никуда не уходили, правильно? Вас видели только в определенные моменты.

Джеки ошеломленно спросила:

— Вы что, серьезно думаете, будто я могла такое сделать?

Мартин скривился, услышав, что голос Джеки становится все громче и громче. Он повернулся к матери и попытался обнять ее за шею. Она довольно грубо отпихнула его и злобно произнесла:

— Вы набросились на меня, потому что я под опекой, да? Вы не повесите это на меня, я вам не Керри Элстон и не одна из тех тварей, с которыми вы общаетесь.

Теперь Мартин громко заплакал. Схватив его под руки, она прокричала ему в лицо:

— Да заткнись ты, ради бога, тупая кукла!

Кейт и Дженни вздрогнули, а женщина-полицейский вырвала кричавшего ребенка из рук матери. После этого Джеки Палмер заплакала, как маленькая девочка.

Слова Роберта Бейтмана все еще звучали в мозгу Кейт, и она сочувствовала девушке, сидевшей перед ней. Но, как часто говорила Дженни, свидетели — это самое ценное, что имеется при расследовании любого дела, и в данном случае свидетели видели данную женщину на месте преступления, совсем близко от ее работы. Джеки Палмер уже была замечена в плохом обращении со своими детьми.

Как можно идти против фактов?

Кейт открыла папку, лежавшую на столе. Быстро пролистав документы, она узнала, что Роберт Бейтман — уважаемый социальный работник, занимающий достаточно высокий пост, ведущий специалист по борьбе с насилием в семье. Признанный авторитет по сломленным семьям, сломленным судьбам.

Голдинг принес Кейт кофе, хотя она его об этом не просила. От его поступка у нее стало теплее на душе.

— Спасибо. Очень кстати.

Он кивнул и сообщил:

— Ничего не могу найти на Баркера. Ничегошеньки. Такое впечатление, будто за последнюю неделю Ретчет изъял все, что имело отношение к Баркеру. Вам не кажется это странным?

Кейт покачала головой:

— Пока нет. Продолжайте копать. Возможно, удастся найти кого-нибудь, кто знает о деле Баркера.

— Есть у меня кое-какие контакты, мэм. Не исключено, что и я смогу что-нибудь разнюхать. С вашего разрешения, конечно.

Кейт улыбнулась:

— Конечно. Не волнуйтесь, Ретчета я беру на себя.

Голдинг поблагодарил ее и вышел из комнаты.

Оказывается, у Баркера остались в управлении друзья. Что ж, в этом нет ничего удивительного. Но она выяснит все, что ей нужно. Она всегда добивалась своего.

Выехав на Мортлейк-роуд в Илфорде, Патрик увидел голубую машину. В течение пятнадцати минут она ехала за ним неотступно, затем немного отстала, и вместо нее появилась другая. Слишком уж непрофессионально. Или все и рассчитано на то, чтобы он заметил слежку?

Он понял: пора убираться из этой так называемой безопасной квартиры, в которой он отсиживался. Он остановился перед светофором, и его внимание привлекло черное такси, которое отделяли от него четыре автомобиля. В такси сидело двое мужчин: один — светловолосый, другой — брюнет. Оба одеты в темную одежду, у обоих — абсолютно незапоминающаяся внешность.

Патрик услышал рев мотора — с ним поравнялся мотоцикл. Выглянув в окно, Патрик отметил, что на багажнике мотоцикла стоит черная сумка и ездок достает из сумки оружие.

Патрик понял все за долю секунды и уже почти выбрался из машины, когда пуля настигла его. Раздался второй выстрел. Он пошатнулся, рухнул на дорогу и потерял сознание. Затем началось что-то несусветное. Какая-то дамочка едва не наехала на лежащее тело, выскочила из машины и, дико закричав, заметалась по проезжей части. Радио в покинутом автомобиле продолжало играть на полную мощность, оглушая ближайших водителей. Мотоцикл стремительно умчался прочь, растворившись среди других машин. Кое-как развернувшись, такси медленно поползло назад. Сидевшие в нем готовы были поклясться, что Патрик Келли мертв.

Мать Керри Элстон оказалась хрупкой женщиной с милым лицом и красивыми густыми волосами золотисто-каштанового цвета. Она часто улыбалась, показывая мелкие белые зубы и здоровые розовые десны. Увидев ее, Кейт и Дженни очень удивились, и это не ускользнуло от внимания женщины: