Читать книгу - "Мы все худели понемногу - Люся Лютикова"

Поскольку у меня нет детей, в роддоме мне раньше бывать не приходилось. Но, судя по голодному взгляду тети Маши, мздоимство здесь тоже цвело пышным цветом. Поэтому первым делом я вытащила из сумки кошелек, демонстративно зажала его в руке, а уже потом приступила к расспросам.

— Мне нужна информация об одной женщине, которая рожала у вас пять месяцев назад. Возможно, вы ее запомнили, у нее фамилия уж очень оригинальная — Люли-Малина. Имя-отчество — Анна Сергеевна.

Тетя Маша с трудом оторвала взгляд от моего кошелька и притворно радушно воскликнула:

— Что же мы стоим в коридоре? Давайте пройдем в спокойное место, я с радостью расскажу все, что вспомню.

Спокойным местом оказалась комната с табличкой «Процедурная» на двери. Сестра-хозяйка села на единственный стул, а я устроилась на кушетке, покрытой оранжевой клеенкой.

— Так что вас интересует? — спросила тетя Маша, по-прежнему косясь на кошелек.

Я попыталась прикинуть, сколько могли бы стоить сведения о девушке. Если Лариса права и Аню с ребенком действительно убили в роддоме, то скупиться не следует. Для начала я вытащила две бумажки по сто рублей. По всей видимости, я уже переплатила, потому что лицо сестры-хозяйки помимо ее воли расплылось в довольной улыбке.

— Помните ли вы роженицу по фамилии Люли-Малина? — повторила я, пододвигая к ней деньги.

— Да ежели бы ее даже звали Наташа Иванова, я бы все равно не забыла, — ответила тетя Маша, пряча купюры в карман халата. — Я уже тридцать лет в этом роддоме работаю, а такое впервые видела. Похлеще любого мексиканского сериала будет!

* * *

Аню Люли-Малину привезли в два часа ночи в субботу. Худшее время для родов и придумать невозможно. Все приличные врачи разъехались по домам, в роддоме остались одни практиканты, да и те глушат с медсестрами водку. Аню, у которой уже отошли воды, бросили в палате с двумя кричащими в схватках женщинами.

В родильную палату ее повезли только тогда, когда показалась головка ребенка. Ребенок выходил тяжело, Аня кричала и умоляла врачей помочь.

— Тужься! — твердила пьяная медсестра. — Никто за тебя рожать не будет.

Мальчик родился живой, Аня слышала его крик. Ребенка тут же унесли, практикант зашил Ане разорванные ткани, и она забылась в тяжелом сне.

А утром ей сказали, что ее сын умер. У мальчика оказался порок сердца, несовместимый с жизнью, он прожил только полчаса. Спасти не удалось. Впрочем, его вряд ли спасали.

Аня впала в депрессию. Она не плакала, ни на что не реагировала, а просто лежала, уставившись в потолок. Тетя Маша прониклась к Ане симпатией, несмотря на то что с той нечего было взять.

— Ничего, Бог дал, Бог взял, — шептала она девушке, ласково гладя ее по руке. — Какие твои годы, нарожаешь еще.

А за день до этого печального события в отдельной палате роддома рожала Луиза, жена то ли депутата, то ли бандита. Дама отличалась сволочным характером и хамскими манерами. Своего мужа Луиза называла не иначе как «папик». Папик был небедный и вовремя спонсировал весь персонал. Поэтому у его жены роды прошли блестяще. Над ней стояло трое врачей-акушеров, все — с кандидатской степенью. Ребенок — тоже мальчик — родился крепким и здоровеньким.

Сразу же после родов Луиза начала курить и квасить водку. И объявила главврачу, что отказывается кормить ребенка грудью. И вообще от него отказывается.

— Ребенок получился случайно, мы его не планировали, — заявила она.

— А что думает ваш муж? — спросил обалдевший главврач.

— Папик со мной полностью согласен. Мы с ним еще до родов обо всем договорились. Аборт делать мне не хотелось, от этого рак матки бывает…

А у Ани тем временем появилось молоко. Чтобы добро не пропадало даром, тетя Маша принесла ей отказного ребенка Луизы. Аня взяла маленький пищащий комочек и робко приложила к груди. Малыш жадно впился в сосок. Впервые после родов Аня разрыдалась. Ей стали приносить маленького каждые три часа, с шестичасовым ночным перерывом. Девушка нашептывала ему ласковые слова, а он, насосавшись молока, крепко засыпал. На третий день Аня начала робко интересоваться процедурой усыновления.

— Хочу забрать мальчика себе, раз уж все от него отказались, — сказала она главврачу.

Тетя Маша, которая уже была в курсе обстоятельств ее судьбы, аж руками всплеснула:

— Дурочка, да ты сама в этой жизни на птичьих правах! Куда тебе еще ребенка?

— Как-нибудь проживем, — гнула свое Аня. — Со мной ему все лучше будет, чем в доме малютки.

А в это время папик приехал проведать свою жену. Он послушал истеричные вопли Луизы, посмотрел, как Аня кормит ребенка, поговорил с главврачом — и опять укатил.

Настал день выписки. Папик привез роскошный букет красных роз, коробки дорогих конфет, а также конверт с дензнаками. Конверт перекочевал в карман главврача, нянечкам и медсестрам достались конфеты, а букет папик вручил Ане.

— Собирай ребенка, — сказал он ей, — ты едешь со мной.

Луиза мигом взвилась, как будто ее оса укусила в зад:

— Как же так? Ты же сам хотел отказаться от ребенка!

Папик ей ответил:

— Ты знаешь, я подумал, возраст у меня не юношеский — пятьдесят лет, да и профессия опасная. Может быть, другого наследника у меня уже не будет. Так что ребенка я забираю.

— А девку зачем берешь? — вопила жена.

— Пусть пока сына нянчит, а там посмотрим.

— А я?! Я сама нянчить могу! Я ведь мать!

Папик смачно выругался.

— Да какая ты мать! Зачем мне нужна баба, которая отказалась кормить моего ребенка? Нет, отправляйся к маме.

— Ну, ты еще пожалеешь! — зашипела Луиза.

Папик спокойно взглянул на нее:

— А будешь угрожать и предъявлять права на ребенка — просто пришибу, и все.

У тети Маши, ставшей свидетельницей этой сцены, от ужаса даже мурашки по коже пробежали, — настолько папик был убедителен. Дрожащими руками она завернула мальчика в одеяльце и отдала его Анюте. Та, ни жива ни мертва, вышла во двор. Папик усадил ее с маленьким на заднее сиденье джипа и уехал.

Сначала Луиза закатила грандиозный скандал главврачу, потом устроила истерику медперсоналу. К счастью, через несколько часов приехала ее мама и забрала дочурку. А сотрудники роддома и молодые мамаши еще долго шушукались по коридорам и палатам о судьбе ребенка, папика и Ани и высказывали прогнозы относительно дальнейшего развития событий.

* * *

Когда сестра-хозяйка закончила свой рассказ, я поймала себя на том, что сижу раскрыв рот. Тетя Маша, довольная произведенным эффектом, победно на меня взглянула: свой гонорар она отработала сполна.

— Так где же теперь Аня? Где живет папик? — вспомнила я о цели своего визита.