Читать книгу - "Тайны Гестапо - Анатолий Вилинович"

Вбежал юркий «партизан», что-то зашептал на ухо Юсту, а потом подал ему записку. Тот прочел и отдал команду строиться. Горница опустела, а Юст с виноватой улыбкой обратился к хозяйке:

– От имени отряда благодарю за еду и приют… А икону вашу я прихвачу с собой. На случай, если нам придется встретиться с немцами, уважаемая.

Марья Авраамовна остолбенела от наглого заявления «главного партизана». Какой-то миг она ошарашенно смотрела на Юста, а затем бросилась на грабителя со словами: «Что же вы делаете, защитники наши?! Зачем руки поганите?!»

Степан грубо схватил ее и с силой отшвырнул к печи. Хозяйка начала молить, упрашивать Юста вернуть икону. Она досталась ей от прадедов. Если ему нужны ценности, она отдаст золотые монеты, которые есть у нее. С этими словами женщина дрожащими руками развязала тряпицу и вытряхнула на стол три золотых кружочка.

Глаза Юста расширились. Он тут же решил про себя, что икона от него не уйдет и возвратил ее хозяйке.

Марья Авраамовна прижала к груди икону и отошла от Юста подальше, к ней прижалась перепуганная Настенька.

Юст внимательно рассматривал монеты, а потом начал допрашивать хозяйку, откуда они у нее и нет ли еще. Он заплатит за них самым честным образом.

Марья Авраамовна укоризненно покачала головой и сказала, что какой же он командир, если интересуется иконами и золотом?

Юст понял, что переусердствовал. Он тут же постарался все это сгладить, растолковав хозяйке, что им нужно золото для покупки оружия у немецких солдат.

Женщина не очень поверила ему, но ответила, что эти монеты попали к ней случайно, от станичника, который выменял у нее на них сало для больной жены.

Юст, выглянув в окно, за которым ждала его банда, спросил, кто этот станичник, ще его найти и есть ли у него еще такие монеты.

Хозяйка ответила, что она его не знает, встретилась с ним на базаре, может быть, он и не станичник вовсе, а эвакуированный горожанин, застрявший здесь, и менял нажитое добро на продукты.

Получив описание менялы, Юст ушел, пообещав хозяйке, что при случае заглянет к ней. Эти слова болью отозвались в сердце Марьи Авраамовны. Как только Юст со своей бандой удалился, она вместе с внучкой начала собираться в путь.

Все ценные вещи, награбленные фон Гроссом, Андрей и Ольга сдали партизанскому хозяйственнику-казначею Потапычу. Он принял их по акту и по распоряжению Воронина спрятал в тайнике. Машину загнали в пещеру и замаскировали. Вальтера Шредера, Отто Хойберта и еще двоих пленных отправили через горы к своим, использовав в роли носильщиков трофейного альпинистского снаряжения.

Трофейные штаны и куртки, обувь, спальные мешки и палатки лейтенант Воронин оставил в отряде, экипировав бойцов для работы в заснеженных зимних горах.

В одной из радиошифровок для лейтенанта Воронина был получен приказ командования о передислокации на Восточный Кавказ для выяснения задач и целей африканского корпуса генерала Фельми.

Еще в конце августа за дальними тылами I-й танковой армии Клейста появились вооруженные до зубов батальоны какой-то таинственной, двигающейся только по ночам, армии. Среди солдат этого корпуса было много людей со смугло-коричневой кожей, общавшихся на непонятном языке. На кузовах машин, рукавах солдатских и офицерских мундиров этих частей пестрел странный знак – овальный венок, а в нем – склоненные пальмы и восходящее солнце над желтым песчаным пространством. У нижнего края овала была изображена черная свастика и большая буква «Ф». Это соединение ни разу не вступало в бой, двигалось за тылами генерал-полковника Клейста и дошло до Кавказа. Ему отводилась особая роль в военно-политическом плане Гитлера. А литера «Ф», как эмблема, обозначала фамилию его командира Гельмута Фельми. Этот нацистский генерал был отличным специалистом по странам Востока, служил военным инструктором в Турции и несколько лет работал в тропических странах, руководил «военной миссией» Гитлера в Ираке. Его легионы состояли из отборных солдат, знающих жаркие страны. Африканский корпус имел у себя все рода войск и мог действовать совершенно самостоятельно, без помощи и поддержки других соединений. Летом этот таинственный корпус покинул Грецию, пересек Болгарию, Румынию и остановился в Донбассе. А когда армия генерал-полковника Клейста прорвала советский Южный фронт и, перейдя Дон, вступила на Кубань и на Северный Кавказ, генерал Фельми объявил своим солдатам, что фюрер поставил перед ними великую военно-политическую задачу: идти вслед за армией Клейста на Кавказ, а потом, когда русские будут разбиты, начать поход на Иран, Аравию, Индию. Их корпус призван теперь стать ударно-штурмовым отрядом и политическим центром великого похода.

1 сентября 1942 года генерал Гельмут Фельми имел встречу с начальником Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковником Гальдером и тот после беседы с Фельми записал в своем дневнике: «Разговор об операции к югу от Кавказа полон совершенно невыполнимых идей, которые он намеревается осуществить еще этой осенью!».

Вот об этом таинственном африканском корпусе и было приказано отряду Воронина все разведать.

Задание было успешно выполнено, группа возвращалась на основную базу. После тяжелого перехода разведчики остановились в том самом домике лесника, ще произошла стычка между Юстом и лесничихой Марьей Авраамовной.

Узнав, что в их доме остановился отряд партизан, появились хозяева: лесник Иван Макарович, Марья Авраамовна с Настенькой, две их дочери и прихрамывающий старый казак. Прятались они от фашистов и их приспешников в горном убежище, в «сховище», как выразились они. Хозяйка всем естеством своим почуяла, что наконец пришли настоящие партизаны. Суетилась, не зная, чем и как лучше угостить уставших людей.

Когда Ольга, взглянув на икону, которую Марья Авраамовна повесила на прежнее место и зажгла перед ней лампаду, с улыбкой отметила, что она, очевидно, старинная, хозяйка не удержалась и поведала:

– Был тут один мародер. Унести хотел икону…

А внучка Настенька уточнила:

– Эрихом Юстом его называли те, кто с ним был…

Ольга настороженно переспросила:

– Эрихом Юстом?

– Да, я сама слышала, – подтвердила девочка.

– Милая моя! Спасибо, что запомнила, – прижала к себе Настеньку Ольга.

Марья Авраамовна рассказала, как все было. А когда сообщила, что возврат ее же собственной иконы обошелся ей в три золотые монеты, Ольга опять взволнованно спросила:

– Какие золотые монеты?

– Обыкновенные, – спокойно ответила лесничиха. – Золотые. Пошла я, значит, с внучкой на станичный базар, чтобы выменять кое-какой одежонки да обувки. Но ничего этого там не было. А когда уже возвращались, то иногородний мужик, уж больно худой такой, попросил отдать ему сало за эти монеты.

– А где он их взял? Не говорил? Как выглядел? – засыпала вопросами хозяйку Иванцова.

– Он брал из чемодана, – ответила за бабушку Настенька. – Я сама видела, как он доставал их.