Читать книгу - "Выстрел в чепчик - Людмила Милевская"

На следующий день случились сразу два события: упала картинаи позвонила Тамарка.

Картина упала во время обеда. Поскольку она была маленькая,легкая и невзрачная, мы с бабой Раей не слишком обратили на это внимание.

Баба Рая после вчерашнего обращать внимание не способна былани на что. Душераздирающе охая и ахая, она перевязала голову платком и каждыепять минут заставляла меня смотреть, не полезли ли наружу ее старые мозги.

Мозги если и были у бабы Раи, то доказательств тому недавали и наружу не лезли. Я же в перерывах между осмотрами бабы-Раиной головывыполняла множество других обязанностей: капала в стакан с водой валерианку,мерила давление, щупала пульс и регулярно совала валидол под язык бабы Раи, незабывая ей напоминать о бесчинствах прошедшей ночи.

Баба Рая стоически старалась сентенций моих не слышать, но,видимо, это у нее не получилось. Иначе откуда бы взяться тому выводу, которымпорадовала меня она.

— Как тяжело быть молодой, — в конце концов сказаластарушка, и Санька тут же с ней согласился.

Он время от времени завидовал старости бабы Раи, в чемнеоднократно мне признавался.

— Бабе Рае хорошо, — говаривал Санька, — она может безигрушек, и зубы ей не надо чистить, только в стаканчик класть, и рано ложитьсяспать ее никто не заставляет, и просыпается она утром сама и шаркает ногамисколько хочет, и никто ее за это не ругает.

К этому перечню я могла бы кое-что добавить и от себя, нозавидовать бабе Рае ни в коем случае не стала бы, поскольку недалек тот день,когда сама смогу воспользоваться всеми теми благами, которыми так восторгаетсяглупый Санька.

Что касается бабы Раи, то счастья она своего не понималавообще, а в тот день особенно.

— Как жа ж тама бедная Тамарка-то? Она жа ж еще и работаеть?— с потаенным восхищением вопрошала баба Рая. — Как жа ж на работу она пошла,когда я жа ж ни сидеть, ни стоять не умею?

Слава богу, долго мучиться этим вопросом бабе Рае непришлось, потому что Тамарка позвонила и во всех подробностях своейсобутыльнице сообщила о всех своих похмельных ощущениях.

Длилась их беседа долго. В конце концов пообещав прислатьбабе Рае от их общего недуга прогрессивного заморского лекарства, Тамарка сбабой Раей простилась и переключилась на меня.

Поскольку я уже была в курсе всех ее подвигов, торазговаривала с ней предельно сухо, Тамарка же была верней побитой собаки и,как говорит Маруся, прямо всей собой рвалась мне чем-нибудь услужить. Явежливо, но непреклонно отражала ее рвение.

— Ну что ты, Мама, как неродная, — в конце концов взмолиласьТамарка. — И разговариваешь со мной сквозь зубы.

— А как прикажешь с тобой разговаривать? — рассердилась я. —Ты меня предала.

— Если кого и предала, так только себя, — нахально ЗаявилаТамарка и тут же шепотом спросила:

— Как у тебя, Мама, картина, еще не падала?

— Падала, но я не уверена, что ее не сшиб Санька.

Что-то он задумчивый какой-то.

— Это не Санька, — пылко заверила меня Тамарка. — Клянусь,не он.

— Тогда домовой, — рассердилась я. — Я из дому не выходила,отпаивала лекарствами бабу Раю, выведенную из строя тобой.

Тамарка рискнула мне возразить:

— Ну и что, что из дома не выходила? Веревку могли и ночьюподпилить.

— А мы разве спали ночью? Благодаря тебе я не сомкнула глаз,все выслушивала, какой ты грязью меня поливаешь.

— Мама, ты жестокая, при чем здесь грязь, когда я говорю прокартину?

— До обеда картина висела, а после обеда оказалась лежащейна полу. Уверена, что это Санька. Он у меня такой проворный, маньяк не годитсяему и в подметки по части стрел и картин.

— Ну не знаю, — занервничала Тамарка. — Как бы там ни было,шляпу уже прострелили.

Я пришла в ужас, потому что не ожидала, что это произойдеттак быстро.

— Прострелили твою шляпу? — испуганно закричала я.

— Почему мою, твою прострелили, — непорочно сообщилаТамарка. — Я была в твоей шоколадной фетровой шляпе, в той, в моей любимой, ну,которую я еще раньше просила у тебя. У этой шляпы широкие поля спадают волнойна лицо. Очень удобно, когда плохо выглядишь. Сегодня я выгляжу безобразно.