Читать книгу - "Смерть в вязаных носочках - Аманда Эшби"

Когда она поедет из больницы домой, красивый дом Мэриголд окажется как раз по пути. Можно зайти и поговорить напрямую.

Машин в этот утренний час было не много, и Джинни по дороге обдумывала, что сказать Мэриголд. Эффектные речи ей никогда не давались, но попробовать было необходимо. Отчасти ей хотелось облегчить свою вину перед Гарольдом, о котором она так несправедливо судила, но в основном ее побуждало к этому разговору беспокойство о библиотеке и всех тех людях, которые приходили туда каждый день.

Джинни работала там всего две недели, но уже поняла, насколько библиотека важна для многих жителей городка. По некоторым посетителям она могла бы сверять часы. Уильям являлся каждый день в десять тридцать утра. Роуз — каждый второй день в четырнадцать ноль-ноль… или раньше, если отменялась игра в бридж. Важны были даже Клео, Андреа и многие другие волонтеры, благодаря которым жила библиотека.

Мысль о них помогала не разнервничаться окончательно. Джинни приближалась к пункту назначения.

Дорога вилась по крутому склону холма; внизу разворачивалась панорама Литтл-Шоу. Здесь и правда было очень красиво, и Джинни не могла отрицать, что ее внутренний садовник надеется еще раз увидеть великолепный парк Мэриголд. И…

Виу-виу-виу! Сзади раздался резкий звук полицейской сирены. Послышалась еще одна сирена. Джинни тут же сбросила скорость и съехала на обочину. Машины пронеслись мимо.

Вцепившись в руль, Джинни потихоньку вернулась на шоссе, свернула на трехполосную дорогу и обнаружила, что та перегорожена ярко-оранжевыми дорожными конусами и машинами с надписью «Полиция».

А потом увидела…

Величественный георгианский особняк, так чудесно рисовавшийся на фоне вековых деревьев, был теперь наполовину скрыт бледно-серыми клубами дыма и пара. Мощные струи воды заливали некогда блестящий камень.

Нет! Неужели еще один пожар?

Полицейский в форме постучал в окошко, и Джинни, дрожа, опустила стекло. С подъездной дорожки выехала скорая помощь. Машина унеслась туда, откуда только что приехала Джинни.

— Что произошло? Что с Мэриголд Бентли? — Горло у Джинни и так саднило с прошлой ночи, а теперь оно и вовсе начало болеть.

— Боюсь, я не могу вам ответить. — Человек в форме сверлил ее взглядом. — У вас к ней какое-то дело?

— Не совсем, — призналась Джинни и коротко объяснила, зачем приехала. Полицейский достал блокнот и записал, как с ней можно связаться.

— Если нам понадобится информация, мы вам позвоним. А пока дорога закрыта, придется ехать окружным путем.

— Да, конечно. Но вы хотя бы скажите — она не пострадала? — Джинни надеялась на развернутый ответ, но просчиталась.

— Прошу вас направиться в объезд, — напомнил полицейский; Джинни ничего больше не оставалось, кроме как послушаться. По ту сторону дороги уже суетились с камерой люди, приехавшие в фургоне новостного агентства.

Пока Джинни одолевала короткий отрезок пути до Литтл-Шоу, у нее начало стучать в висках: начиналась головная боль. Неужели этот пожар — дело рук того же человека, который убил Луизу, Бернарда и пытался убить Гарольда?

Но зачем? Каким образом связаны все эти события?

Как ни пытался мозг Джинни свести все в единое целое, многие детали головоломки еще отсутствовали. Перед глазами словно вертелась двойная спираль, которая показывала не всю картину, а отдельные ее части.

И Джинни затягивало все глубже, в самый водоворот.

К семи вечера головная боль начала проходить, отчасти благодаря долгому сну. Джинни сидела за кухонным столом, просматривая сообщения в телефоне; перед ней стояла чашка крепкого чая. Несколько эсэмэсок от друзей, одна — от Нэнси. Все желали, чтобы Джинни перезвонила как можно скорее.

На коленях свернулся Эдгар. Успокоительное тепло его тела вместе с насыщенным ароматом «Английского завтрака» помогло разорвать тенета сна, и Джинни уже собиралась набрать номер Нэнси, как вдруг в дверь позвонили.

Джинни осторожно переложила спящего кота на другой стул и открыла дверь, за которой обнаружился инспектор Уоллес.

Под глазами у него залегли темные круги, отчего мужчина выглядел старше своих тридцати с лишним, однако щетина исчезла, а привычную черную куртку сменил бледно-голубой джемпер.

— Я не знал, дома вы или нет. В последние пару дней вы, кажется, были очень заняты.

— И вы тоже, — напомнила ему Джинни, так и держась за дверь.

— Мне хотя бы платят. За вредность производства. — Сосед говорил сухо, но без своего обычного раздражения. Уоллес бросил взгляд на ее руки. — К тому же не я пострадал во время вчерашнего пожара. Я слышал, вы отказались от лечения.

— Со мной все в порядке. Пара волдырей, и все. Моему шерстяному пальто пришлось хуже. Хотя его, наверное, еще можно отремонтировать.

Джинни подняла руки, чтобы показать, что бинты уже сняли, а волдырей не много.

— Хотите, чтобы я сделала еще одно заявление? Полицейский, который был у дома Мэриголд, предупредил, что со мной свяжутся, но я ожидала констебля Сингх.

— Боюсь, вы обречены на мое общество. Можно войти?

Последние слова прозвучали как вопрос, но Джинни была уверена, что Уоллес войдет независимо от ее ответа. К тому же она слишком устала, чтобы бояться того, что может произойти.

Джинни отступила в сторону и проводила Уоллеса на кухню.

— Я как раз заварила чай. — Она достала еще одну чашку с блюдцем и взялась за чайник, не дожидаясь ответа.

Уоллес, кажется, не возражал; он по-простому поставил на разделочный стол большую сумку. На вчерашние недочитанные газеты выкатилось несколько спелых слив, но Уоллес вернул их к остальным и затянул завязки.

— У меня перебор со сливой, и я подумал — может, вы возьмете, — грубовато предложил он, садясь за стол вместе с Джинни.

— Намекаете, что мое дело — варить варенье? — Джинни подвинула ему чашку. Интересно, последует ли за этим нотация. Учитывая события последних дней, у Уоллеса есть полное право сделать ей внушение. Джинни вполне его поняла бы.

Однако Уоллес устало вздохнул и откинулся на спинку стула:

— Нет, миссис Коул. Так я намекаю, что хочу быть хорошим соседом. К тому же вы правы, ветки действительно следует подрезать. Когда отец в следующий раз приедет в город, попрошу его помочь. У нас в семье он садовник.

— Понимаю. — Джинни подвинула ему молочник и сахарницу. Если Уоллес пытается вывести ее из себя светской болтовней, ему это вполне удается. — О чем вы хотели спросить?

— Когда вы вчера ехали к Мэриголд Бентли… до этого вы уже бывали у нее?

— Да. Подвозила ее в понедельник, когда возвращалась от парикмахера. У нее сломалась машина, а такси задерживалось.

— А сегодня вы зачем туда поехали? Вы сказали полицейскому, что навещали Гарольда Роу в больнице. Эти два события как-то связаны?

Джинни поежилась: продуманные вопросы Уоллеса били точно в цель. Разговаривая с полицейскими, она постаралась не слишком распространяться о причинах, но Уоллес явно видел ее хитрости насквозь.

Вот и еще одна причина, по которой следствие должен вести именно он.

— Прошу прощения, что не сказала всю правду сразу. Гарольд говорил, что Мэриголд приезжала к нему в больницу, чтобы сообщить об увольнении. Ей не понравилось, что он брал документы из хранилища без ее разрешения. Я хотела узнать — вдруг она передумала.

— Вон что. Тогда у меня еще один вопрос. А вы зачем навещали Гарольда в больнице? Тревожились о его здоровье или еще по какой-то причине?

Вот она, заслуженная кара. У Джинни запылали щеки.

— Ну… да, я за него тревожилась. А еще должна была извиниться перед ним.

— Могу предположить, что он был в списке подозреваемых на следовательской доске, которую мы обнаружили в доме Хен Макартур. — Судя по голосу, Уоллес был не столько возмущен, сколько озадачен. Настроение у Джинни почему-то испортилось еще больше.

Она закрыла глаза. Ну как ее жизнь успела за столь короткое время превратиться в сумасшедший дом?

— Вы правы, не стоило мне никуда лезть. Я только подозреваю в людях самое худшее, вот и все. Не беспокойтесь, я больше