Читать книгу - "Дом с черной лентой - Алексей Викторович Макеев"

что-то гнетет. Как-то она заговорила о том, что хотела бы уехать из Копен. «Хочется мне в городе пожить, Аля, – говорила. – Поработать по специальности – ведь у меня диплом учительницы начальных классов. Хочется, чтобы дети хорошее образование получили, не были к земле привязаны. Да и Илья этого хочет». Я ее тогда спрашиваю: «А что же тебе мешает? Продайте дом, купите себе в Суходольске квартиру и живите…»

– И что же вам ответила Карманова? – спросил Никитин.

– Что ответила? Вздохнула так тяжело, головой покачала и говорит: «Не так это просто, Алевтина, наш дом продать. Тут препятствие имеется. Не могу я отдать дом, а тем более участок в чужие руки. Да, с подвохом был подарок от тетки…»

– А в чем подвох, она сказала? – спросил Гуров.

– Нет, больше ничего, как я ни просила, – призналась Макаркина. – А мне так хотелось узнать, в чем тут дело…

– А больше Людмила к этой теме не возвращалась? – задал сыщик еще один вопрос. – Не говорила о тетке?

– О тетке Наталье – нет, – отвечала Макаркина. – А вот о трудностях своих – да. Это, можно сказать, совсем недавно было, в прошлом году. Она опять заговорила о том, что уехать хочет, и под конец сказала: «Нет, видно, не судьба. Всю жизнь мне этот чемодан загородил». Я, конечно, стала спрашивать, какой такой чемодан, но она больше ничего не сказала.

– И больше к этой теме уже не возвращалась? – спросил Никитин.

– Нет, – отвечала женщина. – Я же говорю, это последний разговор был. Людмила редко в откровенности пускалась. Так что если у нее и была какая тайна, то она унесла ее в могилу.

– Ну, из могилы что-то узнать не получится, – сказал Гуров и поднялся. – Спасибо, Алевтина, вы нам очень помогли.

И вновь оперативники оказались на деревенской улице, под открытым небом. Уже совсем стемнело, в домах зажигались огни.

– Ну что, у нас остался последний адрес, – сказал Никитин. – Это бабы Зины, о которой говорила Галина Короткова. Пойдем в гости к ведунье или ну ее?

– Обязательно пойдем, – отвечал Гуров. – Если мы со знахарем Глебом в Белогорье общались, почему теперь и с ведуньей из Копен не поговорить? Ты дорогу к дому Максимовых помнишь? Вот туда и поедем. А там уже пешком найдем дорогу.

Оперативники доехали до уже знакомого им дома фермера Максимова, оставили машину и огляделись. Слева была какая-то низина. Туда они и направились и вскоре увидели небольшой дом. Никитин, правду сказать, ожидал увидеть нечто обветшалое и сказочное, вроде избушки на курьих ножках. Однако в жилище бабы Зины ничего сказочного не было: обычный небольшой деревенский дом. И постройки рядом с домом были обычные, какие в деревне полагается иметь: хлев, сарай для кур, сарай для утвари…

Оперативники поднялись на крыльцо, и капитан постучал в дверь. Она, к его удивлению, тут же открылась – словно человек стоял за дверью и ждал их. Однако никакого человека за дверью они не увидели. Оперативники вошли в сени, освещенные тусклым светом керосиновой лампы. Открыв еще одну дверь, оказались в избе.

Здесь горели уже две керосиновые лампы. Они освещали стол, накрытый чистой клеенкой. За столом сидела и внимательно смотрела на вошедших старуха, одетая во все темное.

– Добрый вечер, Зинаида… – произнес Гуров, ожидая, что хозяйка сама произнесет свое отчество, которого он не знал.

Однако женщина вместо этого сказала:

– А не надо по батюшке. Просто баба Зина, меня все так зовут. Добрый вечер, мил-человек, добрый вечер. Проходите, садитесь. Вижу, вы издалека приехали, по великой нужде. Что ж, рассказывайте, что вас ко мне привело. Хотя нет, так не годится. Я вижу, вас ужином-то накормили, а пить не дали, жажда мучает. Вот, испейте родниковой водички, вам лучше станет.

И старуха неожиданно ловко поднялась, шагнула к лавке, на которой стояло ведро с водой, черпанула оттуда сначала одну кружку воды, потом вторую и протянула их оперативникам.

– Спасибо, – сказал Гуров, принимая кружку и делая глоток.

Вода оказалась вкусной, словно бы сладкой, и он, не заметив, выпил все до дна. То же сделал и капитан Никитин. И действительно, теперь у них словно прибавилось сил. Когда оба поставили кружки на стол, баба Зина сказала:

– Ну, теперь можно поговорить и о нужде, которая вас сюда привела. Что ж за нужда такая?

– Нам нужно найти того, кто убил семью Кармановых, – начал Гуров. – Мы уже были в Белогорье, встречались с тамошним знахарем Глебом Говоруновым. И он сказал нам, что к смерти Людмилы Кармановой, ее мужа Ильи и их детей причастен высокий крепкий мужчина примерно сорока лет, приехавший из города, который свое преступление совершил из-за денег. Эти слова нам очень помогли. Мы нашли этого убийцу, и все сошлось с тем, что сказал Глеб. Имя убийцы мы теперь знаем и можем арестовать его хоть сейчас. Но мы не знаем одного: что убийца хотел получить от Людмилы Кармановой? Что за тайну она хранила? Вы не можете нам в этом помочь?

Сыщик закончил говорить, поднял глаза на бабу Зину и поразился перемене, которая с ней произошла. Теперь глаза старухи были закрыты, руки крепко сжаты, она тяжело дышала, как после быстрого бега. Посидев так некоторое время, Зинаида глубоко вздохнула, открыла глаза, расслабилась и сказала:

– Что ж, тут и правда есть страшная тайна. Людмилу убили из-за чемодана, который она хранила. Он не очень большой, вот с эту мою скамеечку.

И баба Зина указала на низенькую скамью, стоявшую возле двери.

– А откуда Людмила Карманова взяла этот чемодан? – спросил Гуров. – От кого его получила? И как давно?

– Не брала она его, мил-человек, – отвечала баба Зина. – Она его в глаза не видела и в руках не держала. А достался он ей от тетки, Натальи Гаврилиной. Сама Наталья хорошая была, а вот племянник ее любимый – черный, дурной человек. Как-то явился к тетке и попросил взять чемодан на хранение. Сказал, что там какие-то важные документы. Только врал он все; он вообще много врал. В чемодане были никакие не документы, а деньги, очень много денег. Наталья взяла чемодан и закопала его на участке, под старой грушей. Потом она с мужем переехала в другой, большой дом. А старый отдала Людмиле, своей младшей племяннице…

– Выходит, убитая Людмила Карманова и ее убийца – брат и сестра? – воскликнул Никитин, пораженный догадкой.

– Да, брат и сестра, только двоюродные. Наталья перед смертью рассказала Людмиле о кладе. Объяснила, что двоюродный брат придет за своими «документами», так что пусть они пока лежат.