Читать книгу - "Смерть в адвокатской мантии - Дэвид Дикинсон"

— Желание вернуть родовой усадьбе прежний блеск было недостижимо, зато другие мечты нашего дорогого Донтси реализовались на площадке для крикета. Алекс не добивался особенных успехов на состязаниях вдали от дома, ибо, как однажды обмолвился он мне в перерыве матча, вдохновение посещает его только в Калне, когда за игрой наблюдают его любимые олени. Думаю, даже тем из вас, кто не много понимает в крикете, известно, что игроки делятся на подающих мячи — боулеров — и отбивающих подачи — бэтсменов. Боулер прозаичен, его дело — сила и натиск, умение измотать противника, порой коварный пас. Его не представишь поэтом или композитором. Но бэтсмен! Его виртуозный стиль, пластика, класс владения битой заставляют вас затаить дыхание. Если бы крикет сущетвовал в эпоху венецианского Возрождения, Джорджоне безусловно был бы бэтсменом. Китс, без сомнения, тоже демонстрировал бы красивый удар и набирал свои пусть не победные, но впечатляющие тридцать очков. Бэтсменом был и Алекс. Однажды мне довелось видеть, как он набрал сто пятьдесят и вышел из игры. Но он не позволил судье записать все очки на свой счет, а настоял, чтобы его пробежки были засчитаны другому игроку. «У нас слабый противник», — сказал он мне тогда. В другой раз я стал свидетелем того, как, отбивая подачи двух боулеров, посылавших ему мячи быстро и резко, точно пушечные ядра, Алекс набрал всего двадцать пять. «Это была одна из лучших игр в моей жизни», — сказал он мне после матча.

Как-то мой маленький сынишка с детской прямотой спросил меня, считаю ли я Гладстона великим человеком. Торопясь в суд, я бросил в ответ лишь краткое «да», и малыш об этом больше не спрашивал. И вот я задаю себе вопрос: а был ли великим человеком Алекс Донтси? Пожалуй, нет, это не о нем. Величие ему не присуще. Но он был личностью уникального обаяния, юристом, чья блистательная мысль разила острой шпагой, он был самым надежным товарищем и лучшим другом из всех, что подарила мне жизнь!

Все время, пока мистер Фрейзер пробирался к своей скамье, в церкви стояла мертвая тишина. Чуткое ухо могло уловить на ее фоне приглушенные всхлипывания дам. Была ли среди них столь преданная Донтси Сара, Пауэрскорт не разглядел. Затем грянул хорал «На свет явился и грядет Спаситель мой» из оратории Генделя «Мессия». Как Пауэрскорт ни старался, он не нашел в тексте ничего связанного с судом, земным или небесным. Затем один из бенчеров Куинза велеречиво доложил о вкладе Александра Донтси в процветание корпорации, и Пауэрскорту показалось, что эта речь звучала в его устах не впервые. Потом священник вместе с паствой пробубнил финальную молитву, и с явным облегчением, с каким обычно покидают церковные службы, публика поспешила в суетный мир. Детектив заметил, что привратники Куинза усердно выполняют его задание, а Сара, видимо ослабев от переживаний, выходит из храма, опираясь на руку Эдварда.

Ровно через час после того, как ушел последний посетитель, Пауэрскорт осторожно проскользнул в сторожку у ворот Куинза. Главный привратник Рональд Хайден приказал юному помощнику проследить, чтобы им никто не помешал, и, указав гостю на стул у миниатюрного камина, где жарко пылал огонь, предложил:

— Присядьте, пожалуйста, сэр, а я вам расскажу, что мы узнали.

Хайден, которому едва перевалило за тридцать, был удивительно молод для своей ответственной должности. Начинал он свою карьеру в гостиничном магазинчике и всего лет пять назад поступил в Куинз младшим привратником. А когда его семидесятидвухлетний предшественник удалился наконец на покой — вовсе не из-за старости, как заявил он, а потому что пора дать дорогу молодежи, — сметливость и расторопность Хайдена позволила ему занять этот важный пост.

— Спасибо, вы очень любезны, — поблагодарил Пауэрскорт, садясь у огня.

— Так вот, сэр, данные разведки, как вы бы, наверное, сказали, можно поделить на две части. Будет ли с них какой толк, вам виднее. Ну, значит, вы хотели, чтоб мы проследили, не придет ли какая молодая леди пораньше, а на службу не останется. Ладно, нашлась одна такая, пришла за час до всех остальных. Молодой Мэтьюс с ней поговорил. Он, когда хочет, с дамочками очень даже разлюбезный. Она ему и говорит: зовут, мол, Ева Адамс, проживает в Финсбери, Иден-стрит[38], дом 7.

Пауэрскорт рассмеялся.

— Ага, и я ему про то же, сэр, — радостно кивнул Хайден. — Говорю: надули тебя, темноту, надули, Библию ты, парень, забыл. Даже план Лондона ему показал, давай, ищи, говорю, где в Финсбери, Иден-стрит. Что, нету, а?

— Да-да, хорошо. А какой показалась ему эта дама, мистер Хайден? Что он заметил?

Хайден ухмыльнулся.

— У Мэтьюса на дамочек глаз острый. Слова, какими он ее описывал, и чем бы он мечтал с ней заняться, я уж повторять не буду. В общем, по его словам, лет ей примерно тридцать, выговор вроде благородный, блондинка с карими глазами, фигура такая красивая.

— А раньше он ее не видел?

— Прежде не видал, но опять свидеться очень даже не прочь. Ей, говорит, молодой кавалер в самую пору. Ему-то всего девятнадцать.

— Что ж, — улыбнулся Пауэрскорт, — надо думать, он хорошо к ней присмотрелся. А как насчет второго задания?

Рональд Хайден вздохнул и почесал в затылке.

— Тут дело странное, сэр. Вы помните, те двое наших, которые заметили тут чужака, так они на него глядели больше со спины, а спереди, почитай, и не видали. Так вот они оба сегодня в церкви снова вроде бы его приметили, да после стало ясно, что промашка вышла.

— Но почему? — насторожился Пауэрскорт. Смекалистого Хайдена могло озадачить лишь нечто действительно странное.

— Потому, сэр, что со спины издали поначалу-то признали того человека, а оказалось — это миссис Донтси. Ну, тогда и поняли, значит, что промахнулись. Странно все это.

— А самое странное, что обманулись оба, — задумчиво пробормотал Пауэрскорт и достал свой бумажник. — Что ж, ваши люди отлично поработали, мистер Хайден. Вот вам еще пять фунтов на всех. Берите-берите. И еще одна просьба: нельзя ли раздобыть для меня адрес бывшего эконома Куинза, мистера Бассета?

Хайден сбегал к своему столу в привратницкой и принес потрепанную тетрадь.

— У нас здесь все записаны, сэр. А вот и мистер Бассет: Фулхем, Петли-роуд, дом 15. Занятно, сэр, ведь за неделю до смерти мистер Донтси тоже его адрес спрашивал. А я и забыл про это.

Задумчиво шагая в кабинет Эдварда, Пауэрскорт чуть не столкнулся со старшим инспектором Бичемом.

— Постойте, сэр, у меня есть для вас новости, но я не хотел бы обсуждать их здесь.

Они направились к набережной. Бичем заговорил, лишь когда они отошли подальше от Куинза.

— Мы наконец получили результаты медицинской экспертизы. Доктор Стивенсон был на отдыхе во Франции, поэтому прислал официальный отчет только сейчас. Он должен был определить, каким ядом отравили Донтси.

— Что ж это было?

— Стрихнин, сэр. В содержимом желудка Донтси обнаружено шесть целых тридцать девять сотых грамм стрихнина. У него не было никаких шансов выжить. Смертельная доза — один грамм.