Читать книгу - "Будни рэкетиров - Ярослав Зуев"

– Тихо ты! Давай, стрюкан, не томи. Чего нам теперь делать?

– Я не знаю, – Игорешка уставился в пол. Доски были крашеными. В общем, ничего интересного. – Только он… сердится, но еще не злится…

– Ты это куда клонишь? Давай, выкладывай…

– Он… – шмыганье носом, – может и убить вас… и нас тоже… или утащить с собой… – мальчишка принялся растирать кулачками глаза. Слезы выскользнули из-под пальцев и побежали по побелевшим щекам.

– Ты гонишь, пионер! – взорвался Волына. – Мы с Протасовым сами, кого хочешь убьем!

– Заглохни, Вовчик, – попросил Валерий. – Как, в натуре, интересно знать, ты его убьешь, если он и без тебя, короче, мертвяк?

– Мертвяком он будет, когда я его на мушку возьму. Таким конкретным жмуром, залюбуешься, зема. Как задурачу полный диск в пузо!.. – Волына выдернул из сумки ППШ. У Протасова глаза полезли на лоб:

– Спрячь ствол, плуг!

Против опасений Валеры вид боевого оружия не произвел на мальчишку особого впечатления, будто Волына махал не пулеметом, а палкой-копалкой, благодаря открытию которой неандерталец некогда продвинулся в гомо сапиенсы.

– Вот, дурак! – выругался Протасов, подумав, что стоит пацану стукнуть участковому, и не оберешься беды.

– Была у нас собака, – заговорил пацан, не обращая внимания на Вовчика. – Чернушкой звали. Мамка ее на рынке подобрала. Там сука ощенилась, а потом ее машина сбила. Щенки замерзли, а одного мамка принесла… За пазухой. Мы, сперва, в хату ее пустили. Но, она писала везде, у тахты ножки погрызла, а когда до мамкиного ватника добралась…

– Как это, добралась? – нахмурился Волына. В селах не принято держать собак в доме. Пес на диване для сельского жителя выглядит почти так же нелепо, как если бы горожанин приютил в квартире лошадь.

– Ну, до дыр проела. Так мамка ее на улицу выгнала. Посадила в будку, на цепь…

– Зарубить надо было. За ватник. По-любому.

– Давай дальше, – распорядился Протасов, не зная толком, хочет ли услыхать развязку.

– Чернушка в будке пищала, по ночам… Ночью во дворе страшно.

– Ясен пень. К хате приучили.

– Мы ей тряпок настелили. Но, она все равно скулила. И, еще лаяла так, что скоро охрипла.

– Сбесилась, псина, по-любому.

– А потом… – мальчуган запнулся, ни в силах вымолвить ни слова. Протасов придвинулся поближе, положив могучую пятерню на куцее плечико «пионера». Он не был силен в обращении с детьми, своих у него не случилось, с чужими же он общался редко с тех пор, как бросил тренерскую работу.

– Не дрейфь, пацан. Понял, да? Погляди на нас. Где ты еще таких здоровенных мужиков видел? Подпишемся, если что… – Протасов не успел закончить, хлопнула дверь, и в кухню влетела Ксюша.

– Опять вы за свое?! Хотите, чтобы мамка узнала?!

– Подожди! – Протасов, словно защищаясь, приподнял руку.

– Гость у них вещи раскидал, – пролепетал Игорь, уставившись на ботинки. Ксюша опешила.

– Как, раскидал?!

– К хреновой бабушке, по-любому.

– Ты не психуй, – примирительно начал Протасов. – Мы ж ни черта не понимаем. А оно, видишь, как оборачивается.

– Вещи раскидал!? – переспросила Ксюша.

– Точно. – Протасов скромно кивнул. – Обозлился, понимаешь, за капкан…

– Вы поставили на него капкан?!

– А ты хотела, чтобы мы его в задницу лобызали?!

– Так вы на него охотились?!

– Смотреть на него, что ли!?

– Лучше вам переехать.

– Не гони, малая…

– Да с каких таких пирогов?! – взорвался Вовчик, и Протасов испугался, что он снова вытащит автомат, и тогда уже точно неприятности гарантированы. Заселяясь, они наврали Ирине, будто гоняют машины из Тольятти. «Такая работа, понимаешь? Триста лет за рулем, три века без сна, е-мое. Партию пригнали, с АвтоВАЗа, и гуляй, пока тачки через автосалон не распродадутся. И снова, на Волгу, за орденами». Ирина тогда пожала плечами, то ли поверив, то ли сделав вид. Если дети настучат про пулемет, Бог знает, что той взбредет в голову. Хотя, гонять машины, тоже не фунт изюму. На дорогах творится такое, что монтировкой никого не напугаешь. Прошло время монтировок.

– Тихо, Вовчик. – Не делай волны, е-мое. Дай ей сказать. С чего это ты решила, что нам надо сваливать?

– Для вашего же блага.

Девчонка повернулась к брату:

– Пойдем, Игорь.

– Чем с собакой закончилось? – спросил Вовка уже в спину.

– Ее на две части разорвали, – не оборачиваясь, сказала Ксюша.

– Кто разорвал?

– Обереги в комнате повесить надо… – Ксюша уже вышла наружу. Мальчишка задержался в дверях.

– Кого повесить? – не расслышал Протасов. – Чего повесить, пацан?

Зато Волына, воспитанный бабушкой в деревне, сразу сообразил, о чем речь.

– Это дело, по-любому.

– Обереги от злой силы. А еще чеснок помогает…

– Малый. Ты про какое кладбище говорил?

– Про заброшенное, дядя Валера.

– То, что за вашим садом?

Игорь едва открыл рот, как громко хлопнула входная дверь. Все трое вздрогнули. Из сеней зазвучал раздраженный голос Ирины:

– Валерий, опять в хате накурено!

– Нервы, блин, ни к черту, – пробормотал Протасов, смахивая пот со лба.

– Валерий!? Что ты там ворчишь!?

– Да то Вовка начадил.

– А мне до лампочки, кто! – Ирина явно была на взводе. – Я же тебя русским языком предупреждала, чтобы у меня в доме не смалить.

– Да не курил я, – вяло оправдывался Протасов.

– Я тебя в последний раз предупреждаю!

Диалог получился «за глаза»: Ирина кричала из сеней, Протасов «отгавкивался» из кухни. Таким образом, субъекты перепалки находились вне зоны видимости друг друга, как военные корабли в современном бою, что, впрочем, совершенно не мешало обоим.

– Еще раз курнешь! – предупредил Протасов Волыну, и показал на запасной выход. Валерий решил ретироваться, тем более, что к какому бы то ни было конструктивному обмену мнениями по поводу самого существования таинственного Ночного Гостя Ирина была неспособна. В этом Протасов убедился накануне.

– Не буди лихо, пока оно тихо. Потопали, Вовчик.

– Куда, зема?

– На кудыкину гору, лапоть. Во двор, блин.

– И хватит сквернословить! – донеслось до них из сеней. – У меня в хате дети малые.