Читать книгу - "Вкуснотища - Марк Хаскелл Смит"

— Твою мать, Пол! Тот парень из крутых, а такие не шутят. Я намерен отменить сделку. Просто позвони ему, черт возьми, и скажи, что игра окончена!

— Сожалею. У меня связь пропадает. Совсем вас не слышу.

— Я сказал, что надо позвонить ему и отменить эту гребаную сделку!

— Вас плохо слышно.

Джек заорал в трубку:

— Отмени эту гребаную работу!

— Послушайте, давайте я вам перезвоню на следующей неделе.

Последовали короткие гудки.

Джек уставился на телефонную трубку. И швырнул ее о стену.

— Твою мать!!!

Они засунули в него иголку. Он чувствовал ее. Протыкали его руку какой-то острой штуковиной, словно он превратился в бесчувственный манекен, вонзали несколько раз, пока не утолили свои садистские наклонности.

— М-м-м-м!

— Доктор, он пришел в себя.

Фрэнсис хотел поинтересоваться у медсестры, насколько хорошо она разбирается в рыбной ловле с острогой, потому что именно таким ему все и представлялось. Замираешь на удаленном от берега рифе, высматриваешь маленьких в черно-желтую полоску рыб-ангелов, снующих под водой, выжидаешь, делаешь поправку на параллакс, и затем — бац! — вонзаешь острогу прямо в маленькое верткое тельце. Вот как это бывает. Но он не мог вымолвить ни слова — ему как-то нехорошо было, — поэтому сделал то, на что хватило сил.

— Сука!

— Он в сознании.

— Сэр? Вы меня видите?

Фрэнсис попытался продрать глаза, но возникли некоторые сложности. Тогда кто-то открыл его глаза вместо него и стал в них тыкать назойливым ярким светом. Можно было так не напрягаться, а просто засунуть его сетчатку в микроволновую печку.

— Аааа! Мать вашу!

— Сколько торазина они ему дали?

Медсестра вытянула вверх два пальца, показывая, что его напичкали солидной дозой.

— Сэр? Вы меня слышите?

Фрэнсис попытался кивнуть. Странно как-то. Его голова не сдвинулась с места. Он что, шею сломал? Интересно, его голова вообще-то еще крепится к туловищу?

— Что?

— Сэр? Ваш пенис. Как долго у вас держится приапизм?

Даже если бы Фрэнсис пребывал в полном рассудке, он бы и тогда не имел ни малейшего представления, о чем это там бормочет доктор. Он стал рыться в памяти, чтобы отыскать там хоть сколько-нибудь вразумительный ответ.

— Машина взята напрокат.

Доктор кивнул:

— Очень мило, сэр. Вы помните, какие именно наркотики принимали?

— Само собой.

Фрэнсис устал, и что бы там ни происходило сейчас с ним или что бы там они ни вытворяли, чертовы садисты, от этого у него началась адская боль. Почему они ничего не сделали, чтобы ее унять? Разве он не в больнице?

— Вы принимали кокаин? Амфетамины?

Фрэнсис кивнул:

— Самую малость.

— Сколько вы выпили?

— Я не за рулем.

— Мы знаем это, сэр. Вы принимали алкоголь?

— Только «май-тай». Я пил «май-тай».

Фрэнсис хотел спать. Разве не могут их дурацкие вопросы подождать до утра? Куда спешить?

— Вы принимали какие-нибудь силденафил цитраты?

Фрэнсис начал злиться. К чему такие вопросы? Он же не врач.

— Говорите… мать вашу… по-английски!

Чтобы произнести эту фразу, потребовались все его силы. Он совсем выдохся. Фрэнсис надеялся, что на этом допрос наконец-таки закончится.

— Виагра. Вы принимали виагру?

Фрэнсис кивнул.

— Ладно, хорошо. Я узнал все, что требовалось.

Врач наклонился над ним, обращаясь прямо к лицу Фрэнсиса:

— Фрэнсис. Могу я вас называть Фрэнком?

У Фрэнсиса уже не осталось никаких сил, чтобы сообщить этому надоедливому парню, что его имя не Фрэнк и его никогда не звали Фрэнком. Никакой он не Фрэнк. Но ему не удалось выдавить ни слова. По крайней мере ни одного членораздельного слова.

— Фрэнк? Необходимо что-то сделать с вашим приапизмом. Ваш пенис.

Фрэнсис заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд на докторе, который, как он отметил про себя, оказался довольно смазливым азиатом.

— Мы должны разобраться с вашей эрекцией.

И хотя он был напичкан по горло всякой гадостью, и избит, и снова напичкан лекарствами, губы Фрэнсиса непроизвольно раздвинулись в довольной улыбке.

Джозеф стоял на пороге кухни, пил кофе и осматривал свое крошечное жилище. На кофейном столике в гостиной он заметил модный иллюстрированный журнал и стремительно двинулся к нему, чтобы выбросить в мусор. Но сам себя одернул на полпути, потому что вспомнил, что пока не закончил читать статью о блюдах для гурманов, а также еще потому, что всякий скажет, что чтение одного глянцевого журнала еще не делает вас гомосексуалистом.

Юки ничего не могла с собой поделать. Она годами не имела возможности в такой близи изучить мужскую анатомию и не собиралась позволить ему уйти без повторного выступления. В ее намерения не входило обходиться без этого очередные четыре года. Ни за что. Можете оставить себе все эти кристаллы, и тренировки по Пилатесу, и грубую одежду из пеньки. Юки больше не находила во всем этом никакой надобности. Все, что ей требовалось, она уже обрела. Вспомнились слова консультанта по личностному росту: «Когда вы находите желаемое, крепко схватите и не отпускайте его». Поэтому, пока Лоно лежал рядом с ней, глубоко дыша, совершенно удовлетворенный и расслабленный, она схватилась за пенис и принялась ласкать его.

Тот отреагировал тотчас же. Словно только и ждал этого.

Стриптизерша с великолепной иссиня-черной кожей и гигантскими шарами грудей, на которых наподобие шоколадных конфеток «Хершиз киссиз» выделялись соски, резко повернулась. Она опустила свою облаченную в узенькие трусики попку прямо на промежность Джека и принялась ерзать по нему, совершая основательные, медленные, круговые движения. По ее виду нетрудно было догадаться, что она уже устала. Пот стекал ручьями со лба, пока она танцевала и скакала на нем, изображая соитие. Ее тело блестело от влаги и стало скользким. Она выкладывалась вот уже почти сорок пять минут, а Джек все не мог кончить. Девушка откинула голову назад и смотрела на него, тяжело хватая воздух ртом, словно у нее из легких испарился весь кислород.

— Милок, ты еще не получил свой орешек?

Не то чтобы он не хотел получить свой оргазм. Денек у него выдался напряженнее некуда. Ему надо было выпустить пар.

— Нет еще.

Она ускорила темп. Задвигалась под музыку, ударяясь телом о его колени мощными, влажными толчками.

— Ты как, близок? Милок, ты сделаешь это для меня, правда ведь? Ты заставишь мамочку гордиться тобой?