Читать книгу - "Давай ограбим банк - Елизавета Бута"

Звонит Анкель и просит о встрече. Голос у него настороженный. Спрашиваю у него, что случилось. Оказывается, отец пригласил нас сегодня на обед. Причем, судя по настрою, намечается что-то серьезное. У меня нет выбора. В час дня я уже шатаюсь по гигантскому универмагу «Ка-Де-Ве». Покупаю какие-то шоколадки, конфеты, сувениры… Этот универмаг считается чуть ли не главной достопримечательностью города. Ничего интересного, по-моему. Анкель ждет меня у главного входа в универмаг.

На мне черная юбка чуть выше колена, плотные колготки, строгие туфли и серая блузка с белым воротничком. Выгляжу как школьница в первый учебный день. В блузке только есть один небольшой нюанс. Открытая спина. Вырез на спине заканчивается в районе талии. Для того, чтобы рукава не спадали и блузка не теряла форму, в районе шеи протянута тонкая прозрачная тесемка, удерживающая рукава в строгом положении. Феникс на фоне разрушенного города. Почему-то все перестают смеяться, когда я поворачиваюсь спиной. Вдобавок я еще линзы надела с паутинкой. Очень эффектно и пугающе. До встречи с Анкелем сорок минут. Он тоже пришел раньше назначенного времени, хоть и не настолько. Проходящие мимо него девочки начинают нервно хихикать. Анкель производит именно такое впечатление. Рядом с ним девочки начинают нервно хихикать. Киваю ему, и мы молча идем в сторону кафе, где назначена встреча. Хочется думать, что мы выглядим как мистер и миссис Смит.

Идем на встречу с отцом. Анкель в пиджаке, футболке и джинсах, я, одетая как примерная школьница. Только открытая спина заставляет всех прохожих столбенеть. Встреча в милом кафе на одной из улочек рядом с универмагом. Замечаю рядом с кафе вход в какой-то клуб. Понятно. Кафе вроде как «Шошанна». Дополнительный аксессуар к основному блюду.

Мне очень хочется сесть на улице, за один из маленьких столиков прямо на мостовой. На узкой полоске мостовой уместилось целых восемь таких столиков-табуреток. Отец сел внутри. Его затылок я вижу в витрине. Он сидит на одном из чересчур помпезных диванов.

— Мое любимое кафе, — шепчет мне Анкель. — Правда, тут отличный интерьер?

— Вроде того, — соглашаюсь я.

Интерьер здесь специфический. Мягкие диваны, шикарные столики, приглушенный свет, барная стойка из красного дерева. В общем, с перебором. Здесь бы Бэзилу понравилось, владельцу «Шошанны».

Мы усаживаемся по разные стороны от отца.

— У меня ощущение, что когда ты была в Штатах, мы общались больше, — повторяет отец, отпивая из своего бокала. Перед ним тарелка с нетронутым бифштексом, который красиво сервировали с листьями салата, помидорами и рукколой. Все это как-то не соответствует тому, как я жила в последнее время.

— Ты уже решила, что будешь делать дальше? — спрашивает меня отец.

— Ты о чем? — притворяюсь я идиоткой.

— Когда у вас свадьба? — спрашивает отец, поворачиваясь к Анкелю.

— Мы еще не определили дату, — мнется Анкель.

— Пора бы определить. Верена должна восстановиться в университете, в Берлине, конечно. Я думаю, даже обойдется без потери курса. Место стажировки я уже подобрал. Вы уже думали о детях?

— Папа! — восклицаю я.

— Пора подумать…

Анкель весь вечер улыбается и кивает. Когда он отлучается в туалет, отец говорит:

— После всей этой истории тебе всю жизнь придется восстанавливать репутацию, — шипит он. — Ты должна держаться за Анкеля. Сложно будет найти второго такого же.

— Что-нибудь еще? — спрашивает подошедшая к нам официантка. Я демонстративно поворачиваюсь к ней так, чтобы отец увидел мою спину.

— Нет, спасибо, — говорю я официантке.

— Это сделал тот псих? — невозмутимо спрашивает отец.

— Да, — отвечаю я. Вот такая я смелая, сидя в дорогом кафе в центре Берлина.

* * *

Просыпаюсь и иду на работу. Пара кварталов, и я уже на месте. Серое небо осеннего Берлина буквально пригибает к земле. На стене перед входом в кинотеатр кто-то уже успел нарисовать оранжевого феникса. Неудивительно, вчера ко мне три раза подходили с вопросом, не я ли ограбила банк. Все дело в цветных линзах. Они слишком заметны. Сейчас у меня карие глаза. Провожу рукой по очертаниям феникса и захожу внутрь.

На экране первые кадры «Отступников» Скорсезе. Я представляю, что у каждого из этих людей в зале за плечами какая-нибудь трагическая история, после которой они не могут оправиться. Каждый достоин того, чтобы именно о нем сняли фильм. Но, по-моему, все они просто не знают, что делать дальше. А актеры в кино всегда знают. Они лучше и красивее обычных людей.

Леонардо Ди Каприо в задумчивости вертит перед собой пистолет, когда я вижу Ленца. Третий столик. В этот момент он смотрит на меня и медленно протягивает средний палец к носу. Вроде как нос зачесался. Иду к нему за столик.

— Как ты здесь оказался, я тебя даже не заметила? — шепчу я.

— Без билета проскочил. Со мной, кстати, человек шесть так прошло, — шипит он и идет в сторону выхода.

— Пойдем в лаунж-зону, а? — прошу я.

— Я фильм вообще-то смотрю, — обижается Ленц. Смотрю на экран. Там Мэтт Деймон и Джек Николсон встречаются в старом кинотеатре.

— Они все умрут, — говорю я.

— Девушка, какого черта? — раздражается мужчина за соседним столиком.

— Не все. Деймон и Ди Каприо только, Николсон выживет, — говорит грустная девушка в углу.

— Это кино. В жизни Джеймса Балджера, прототипа Николсона, посадят на три пожизненных срока, — говорит толстенький, похожий на хомячка парень за тринадцатым столиком.

— Пойдем, — шипит Ленц. — Криминальные драмы должны хорошо заканчиваться, иначе какой в них смысл?

— Нравоучительный, — шиплю я.

Мы идем в лаунж-зону на полуторном этаже. Она представляет собой маленькую комнату, все стены которой заклеены старыми афишами. Мне не нравится этот пыльный интерьер в стиле ретро. На плазменной панели, декорированной под старинный киноэкран, крутят какое-то тоскливое кино. Судя по картинке, про облака.

— Зачем ты пришел? — спрашиваю я.

— Вообще-то попрощаться, — нехотя признается Ленц. Я вздрагиваю.

Последний человек, который помнит о Микки. Да, он не самый лучший, но последний. Если не станет Ленца, не останется ничего.

— Ты ведь не поедешь со мной, верно? — спрашивает вдруг Ленц.

— Я не Бонни, — говорю я. — Я не она, как вы все этого не понимаете?

— Понимаю. Просто тебе ведь тоже понравились мои бабочки, верно? — Ленц нервно вздыхает на середине фразы.

— Безмерно, — вру я. Он не слышит сарказма и пытается обнять меня. Я делаю шаг назад.

Он отстраняется и поправляет очки. Садится за журнальный столик в лаунж-зоне и минуту смотрит на экран. Там все еще облака, только теперь они отражаются в чьих-то глазах. Нужно будет заказать такие линзы. Оборачиваюсь и смотрю на стойку рецепции. Там вроде бы никого из посетителей нет.