Читать книгу - "Бега - Иоанна Хмелевская"

— А истерика у неё уже прошла? — спросила я осторожно.

— В принципе да, только она ещё плачет, но слезы — это хорошо, они снимают стресс.

— Она разговаривать может?

— Что да, то да. А уж о Завейчике она очень охотно разговаривает, потому что вся им переполнена.

— Она должна очень точно повторить, что он ей говорил. Я лично подозреваю, Что, независимо от возможности ограбления, это убийство имеет прямую связь с бегами. Они же не скрывали от вас, что Завейчика убили?

— Разумеется, нет, я про это знаю… Я вдруг резко обернулась. Мария сидела одна, пропал и подозрительный тип с последнего кресла.

— Где Метя?! — рявкнула я со страху.

— Не знаю, — ответила Мария, все ещё занятая своими ставками. — Куда-то делся. Я вскочила.

— Куда он пошёл?! Ты что, с ума сошла, я же тебе говорила, чтобы ты за ним следила! Завейчика уже убили, теперь убьют и Метю!..

— Какого Завейчика?

— Да все равно какого! Оставь, ради Бога, свои бумаги, давай искать Метю!

Мария тоже вскочила. Мы отпихнули пана Эдю, который возвращался на своё место, чуть не повалили Вальдемара, а на лестнице нас охватило неземное чувство облегчения: Метя как раз поднимался наверх.

— Ну зачем ты меня доводишь до нервного приступа? — упрекнула меня Мария. — Вот сейчас окажется, что все эти купоны я где-нибудь потеряла, а мне ведь должны вернуть тыщу ставок…

Я подождала Мело. Подозрительный тип со страшной мордой шёл за ним.

— Метя, — сказала я с нажимом. — Перестань дурить, я тебя очень прошу. Сядь на задницу и не рискуй жизнью или сразу скажи все, что знаешь!

— Сперва я должен договориться с Малиновским, — решительно ответил Метя. — Его не было, не знаю, ты в курсе или нет. С неделю его не было. Только вчера вечером он вернулся. Я с ним договорился. Завтра скажу все или нет.

— Если не скажешь, я умываю руки, и пусть тебя без меня убивают. Я на тебя натравлю Гонорату. Мария будет тебя на машине возить, специально для этого отпуск возьмёт.

— Нет!! Уж лучше все сказать!! Завтра скажу все и ещё кое-что!

Подозрительный тип со страшной мордой уселся на прежнее место. Рядом с ним два человека обсуждали какую-то газетную статью. Полковник убеждал пана Собеслава, что Куявский в пятом заезде выиграть не может. Вальдемар описывал технические приёмы охраны автомобиля от воров и превозносил до небес достоинства какой-то железяки, закрепляемой под педалями. Возле столика за барьером какой-то тип настырно приставал к Капулясу, требуя, чтобы тот высказал своё мнение о лошадях. Капуляс отвечал ему так, будто слово «лошадь» он слышал первый раз в жизни. Какая-то личность возле пана Эди, громоздя банальность на банальность, терпеливо объясняла, откуда берётся вся дезинформация о лошадях, поставляемая игрокам. Даже последний дебил мог бы угадать, что, если человек для себя специально приготовил лошадку, он не станет всем и каждому говорить про неё, потому что ясно, что с фукса он получит больший выигрыш, чем с фаворита. Пан Здись рассказывал про пана Мариана, он его встретил на почте, пан Мариан был какой-то дёрганый, наверное, страх перед путешествиями его доконал, потому что он летит во Францию и там собирается на целый год остаться у родственников…

Я помчалась вниз, нашла старшего комиссара Ярковского и доложила ему о Карчаке. Я считала, что его надо найти как можно быстрее, а Ярковский наверняка держал связь с коллегами.

— Карчак? — спросил он, слегка удивлённый. — Наверное, мы его знаем. Он тут время от времени бывает и сшивается возле одного букмекера. Сегодня я его не видел, но доберусь до него, нет проблем… Я вернулась как раз под самый старт. Заезд пошёл, и первый фаворит, Полонез, сразу же начал отставать. Секунду все молчали, хрипел только рупор.

— На старте потерялся? — высказался кто-то неуверенно.

— Нет, все резво так приняли, — ответил Юрек. — Что-то с ним случилось, он отпал…

— Да ничего с ним не случилось, просто эта сволочь придерживает заезд! — со страшной обидой пробулькал пан Эдя, и все отреагировали одновременно.

Из-за воплей не слышно было рупора, но кони вышли на прямую, и каждый мог видеть их собственными глазами. Химена финишировала в отрыве, Виола впереди кучи лошадей. Полонез закончил заезд последним, проиграл добрые десять корпусов. Толпа ревела и свистела.

— Давайте отодвинемся, а то ну как станут снова бутылками швыряться, — предостерегающе сказал Юрек. — У меня есть Химена, но если Ровковича не ссадят до конца сезона…

— Почему бутылками? — поинтересовалась Моника Гонсовская.

— А так когда-то уже было. Тогда фавориты отпали, пришёл какой-то страшный фукс, и народ потерял терпение. Вопили и грозили кулаками в сторону директорской ложи. Пан Шимон, личность престарелая, светлая ему память, встал тогда у окна и показал жестами, что мы, дескать, тоже проигрались. Жесты были восприняты как издевательство, и в окно полетели пустые бутылки от пива. Выбили стекла, к счастью, вся комиссия тогда сидела у монитора, а не в креслах, поэтому человеческих жертв не было. Толпа стала напирать на двери, а те, кто посильнее, выбирали кресла, чтобы ими драться. Даже вызывали по рупору милицию на помощь. Оказалось, что бунт дальше низов не пошёл, на второй этаж не перекинулось, но с того дня техническая комиссия ведёт себя мягко и осторожно…

Кошмар быстро прекратился, потому что комиссия выразила протест, это было вывешено на табло и высказано в мегафон. Ещё пару минут все спорили, кто выступил с этим протестом, комиссия или жокей, потому что Ровкович, съезжая с дорожек, поднял руку.

— Что-то там с ним сделали — предполагал Вальдемар — По башке ударили или что, но старт он принял сразу, а потом стал отставать.

— Никаких штучек не было — решительно протестовал пан Здись. — Я все время на него смотрел — Может, подпруга лопнула?

— Тогда жокей слез бы, а он ехал до конца!

— Он притворяется, специально придержал коня, а теперь боится дисквалификации…

— Да, они такие пугливые, вы же знаете.

— Снимут четвёрку — Тогда Виола будет Шесть-один!

— Шесть-один — это целое состояние — с запалом объявил пан Здись.

— Сто миллионов, — ехидно подсказала я — Пока что пришло четыре-шесть..

— У меня обе есть, — сообщил Юрек. — Но что-то должны сделать, раз объявили протест, только не знаю, кого они выкинут.

— Я проиграла, — изумлённо сказала Моника Гонсовская. — Вы были правы, надо ставить третью сторону треугольника, но с этой лошадью определённо что-то случилось. Он так выглядел, словно внезапно страшно захотел спать. Я спущусь, посмотрю поближе…

Техническая комиссия решила вопрос полюбовно. Заезд не отменили, просто дисквалифицировали Полонеза, что встретило полное одобрение народа. Возврат ставок спасал деньги.