Читать книгу - "Добей лежачего - Дэн Кавана"

Никто не знал, куда бежать. Половина «Атлетика» побежала к своему вратарю, половина — к Брэндону. Большая часть «Престона» насела на арбитра, жалуясь на офсайд, фол против защитника или фол против вратаря — кому что подсказывал темперамент. Несколько человек отправились к лайнсмену и изъявили недовольство его зрением, его родословной и сексуальными предпочтениями. Кое-кто склонился над поверженным вратарём, который очень убедительно симулировал тяжкое телесное повреждение и думал о предстоящем сокращении основного состава. «Один-ноль».

«Престон», ясное дело, захотел отыграться и начал действовать с удвоенной энергией. Брэндон обнаружил, что находится под пристальным вниманием центрального защитника, который столь загадочным образом потерял равновесие. Синяков теперь ему не избежать, это уж точно.

Но «Атлетик» не собирался упускать внезапный подарок судьбы. Они сражались, они били копытами, они цеплялись за эту победу, они не боялись ни синяков, ни шишек, и их вратарь, вдохновлённый своим голом, первым за всю историю дивизиона, дважды прыгал, как пантера, за «неберущимися» мячами. Внезапно всё закончилось. «Один-ноль». «Атлетик» был спасён.

Десять футболистов «Атлетика» бросились к Джимми Листеру. Они обнимались, кричали, кое у кого скатилась слеза; лишь потом они повернулись за поздравлениями к трибунам. Но внимание трибун было обращено не на них. Они смотрели на Брэндона Доминго. Смотрел на него и Даффи, и было ему видно лучше всех остальных.

Когда прозвучал финальный свисток, Брэндон не побежал к тренерской скамейке. Он протянул руку защитнику «Престона» — защитник отказался от рукопожатия — и осторожно вынул из ушей затычки. После этого он не спеша побежал к трибунам, где сидели лейтон-роудцы. Пробегая мимо вратаря «Престона», он протянул ему руку, и снова был отвергнут. Он медленно обошёл ворота и оказался лицом к лицу с фалангами шпаны. Даффи не знал, что собирается Брэндон делать дальше, но у того, похоже, всё было продумано. Он начал аплодировать малолетним шалопаям, словно благодарил их за совет убираться подобру-поздорову обратно в джунгли. Шалопаи были обескуражены, вроде бы даже смущены, но следующий жест Брэндона был им более понятен. Повернувшись к лейтон-роудским спиной, он нагнулся и спустил шорты. Белые плавки оттеняли черноту его кожи. Он постоял так секунд пять, затем натянул шорты и снова принялся аплодировать лейтон-роудцам — неторопливо и как бы свысока. Хоть неподалёку и торчали несколько полицейских, Даффи подумал, что в смелости Брэндону не откажешь.

Внезапно, Брэндон упал. Падая, он держался рукой за голову. Полицейские, которые взирали на всё происходящее почти с таким же изумлением, как сами лейтон-роудцы, восприняли это как знак и двинулись на трибуны. Игроки «Атлетика», заставшие только конец представления, уже бежали по полю. Центральная трибуна принялась освистывать лейтон-роудцев. Должно быть, в Брэндона швырнули обломком кирпича. Врач команды подбежал и склонился над ним. Полицейские яро прощались с фанатами до следующего сезона. Центральная трибуна свистела до тех пор, пока Брэндон медленно не поднялся на ноги; тут они принялись его поздравлять. Пока Джимми Листер и десятеро остальных игроков совершали круг почёта, Брэндон, опираясь на плечо физиотерапевта, прихрамывая, ковылял к туннелю. Все вроде бы точно знали, что случилось. Все, кроме Даффи.

Часом позже он стоял в раздевалке «Атлетика», прихлёбывал тоник и спрашивал себя, что он здесь делает. На этом настоял Джимми Листер. «Это, может быть, последний раз, когда я могу вас сюда пригласить. А на следующий год — кто знает? Может, я буду уже в Абу-Даби». Оба они прекрасно понимали, что Абу-Даби — это только маскировка понятия свалки. Джимми Листер не знал, объявит ли Правление его спасителем клуба, или сделает козлом отпущения. Даффи решил, что не стоит сейчас развивать свои соображения о том, почему вообще Мелвин Проссер решил пригласить в клуб именно Джимми Листера.

Пока он пил тоник, у него состоялось три беседы. Две из них были профессионального характера и имели отношение к событиям последних недель, третья же заинтриговала его больше всего, и именно о ней он хотел рассказать Кэрол.

Первый разговор был с Кеном Мариоттом, который удивился, застав Даффи в раздевалке, ничуть не меньше, чем удивился сам Даффи. Типчик по секрету рассказал ему, что стоило выйти статье о проекте сноса стадиона, как давние болельщики клуба основали Союз Реформирования.

— Да что тут больно-то реформировать, — отозвался на это Даффи.

— Не скажи. Когда возникают трудности, возникает и желание их преодолевать. Лично я буду выделять этой теме хотя бы один столбец. Она лучше, чем ничего.

— Ну да.

Впрочем, уже после второй беседы Даффи в этом усомнился. Кто-то взял его за локоть и развернул на 180 градусов. Мелвин Проссер. Ещё и улыбается.

— Рад вас видеть, Даффи. Тоника можете брать, сколько хотите. Ну что, разве парни не молодцы?

— Ещё какие, мистер Проссер.

— У меня нет слов, чтобы поблагодарить вас за то, что вы вытащили из тюрьмы Брэндона. Не будь вас, я не сомневаюсь, мы были бы сейчас в таком месте, о котором договорились не упоминать.

В том смысле, что в Четвёртом дивизионе.

— Вероятно.

— Вы наш спаситель, Даффи. Вынужден воздать вам должное. Возможно, нам стоит оставить вас на жаловании.

— Я не состою у вас на жаловании.

— Ну да. Что ж, пойдёмте-ка сюда, я хочу вас кое с кем познакомить, — и Проссер подвёл его к коренастому мужчине в тёмном костюме; тот стоял к ним спиной, и Проссер ткнул его в бок, чтобы привлечь внимание. — Даффи, я хочу представить вас своему деловому партнёру, Чарли Магрудо. Чарли, это Даффи, я тебе о нём говорил. Мы подумываем о том, чтобы ввести Чарли в Правление.

— Вот как, — сказал Даффи, — мои поздравления.

— Мы с вами раньше не встречались? — спросил Чарли, пожимая ему руку.

— У меня есть брат, — ответил Даффи, — мне надо идти.

Что всё это значит, хотел бы он знать. Что это, насмешка? Демонстрация силы? Что он этим хочет сказать? «Ты так и не понял меня, Даффи, и никогда не поймёшь»? «Пошёл к чёрту»? Он не знал. Он хотел бы, чтобы Мелвин Проссер перестал ему почти нравиться. Для злодея у него было неплохое чувство юмора.

— Даффи!

— Брэндон. Как жизнь?

— Здорово, просто классно, лучше не бывает. Спасибо за идею с затычками.

— Спасибо за стриптиз.

— Да уж, я вроде как маленько забылся.

— Почти все так и подумали.

Брэндон пристально глянул на него.

— В каком смысле?

Даффи улыбнулся.

— Сегодня праздник, верно?

— Нет, вы скажите. Что вы имеете в виду? — Брэндон дружески обнял Даффи за плечи и прижал к себе. Он был намного выше Даффи.

— Ну, я стоял совсем рядом, смотрел на тебя, и я не заметил, чтобы кто-нибудь что-то бросил.