Читать книгу - "Жена скупого рыцаря - Оксана Обухова"

— Ну что тебе стоит? — канючила Нинель. — Тебе ведь все равно! А мне надо…

— Зачем?

— Они Степе нужны… Устал он от своего СМУ.

— Хорошо. Я подумаю. Но сначала ответь мне на один вопрос. Степа деньги Коврова себе взял?

— С ума сошла? Если б у Коврова сын в институт провалился, он бы с нас семь шкур спустил!

— И все-таки…

— Не знаю, — сказала Нинель и тут же поправилась: — Кому дал, не знаю. Но кому-то сунул, точно.

— Тошику?

— Сим, ну хочешь, я сейчас при тебе Степке позвоню и спрошу, кому он деньги сунул?

Наивной деткой я перестала быть сегодня ночью. Правдивого ответа от Степана Аркадьевича Матюшина я не получу ни сейчас, ни потом, ни в глаза, ни по телефону.

— Ладно. Забирай. — Я вынула из сейфа папку с кредитным делом и протянула ее Нинель.

— Сима, ты душка! С меня коньяк, шампанское и цветы, — пообещала Матюшина и полезла целоваться.

— Я не смешиваю напитки, — сказала я и уклонилась от ее красных губ. — Испачкаешь…

Лев позвонил через час.

— Ты как?

— Нормально.

— А свекровь?

— Тоже ничего. Только хуже.

— Сегодня вечером встретимся?

— Вряд ли. Я хочу побыть с Музой.

— Ты… молодец…

— Спасибо. Надеюсь, бог наградит меня за доброту.

Хотела сказать: «Может быть, наградой будешь ты?» — но удержалась. Такие мысли сбивают с рабочего ритма женщин, расставшихся с мужьями восемь часов назад. Или восемь месяцев назад?

Зайцева скучала в вестибюле банка и от нечего делать строила глазки охраннику, на груди которого висела табличка «Сытин Петр Васильевич». Когда я подхватила ее под руку и повела на выход, Галка послала ему взмах ресниц. Петр Васильевич нахмурился, и я сделала приятельнице выговор:

— Угомонись. Ты меня дискредитируешь.

— Слушай, у вас охрану по каким критериям подбирают? Как ни зайду, один краше другого!

— Галя, в тебе тестостерон перебродил! Во все стороны брызжет.

— Надеюсь, это не намек на возраст? — попробовала обидеться Галка. Но воспоминания о Сытине Петре Васильевиче были столь свежими… — Ой, Мухина! Бери меня в банк! Ужо я тут развернусь…

— Галя, у нас приличное заведение.

В отпуске Галина распоясалась совершенно. Намеки на распущенность на нее не действовали, и когда подруга завела песню: «А, помнишь, Сима, у вас такой лысый дядька на белой «Ауди» работал», я решила ее напугать. Я рассказала о смерти маньяка Гальцева, подозрительно трезвом шофере грузовика и сломанном пальце Виктории.

Зайцева перепугалась так, что фирменный антрекот заведения «Три тополя» унесли едва надрезанным.

— Ой, что делается? — причитала Зайцева. — Ой, какой кошмар! И что ты об этом думаешь?

— Честно говоря, ерунда какая-то. Грузовик мог наехать случайно, в квартиру воры то ли лезли, то ли нет, насчет Виктории… не знаю. Точно только одно — Гальцеву сломали шею и спрятали тело.

— Господи, спаси и сохрани! — Галка быстро перекрестилась и оглянулась по сторонам. — Сима, а вдруг за тобой какой псих охотится?

Я пожала плечами. Психов много, возможно, мне не повезло.

— А может быть, ты какую-нибудь тайну знаешь? Служебную или личную?

— Ничего я не знаю. И, кстати, меня муж бросил.

Этого Зайцева уже перенести не смогла. Заказала двести граммов и салат из сыра и соленых огурцов.

— Эка… как на тебя… все одновременно. Твое здоровье, дорогая! Оно тебе понадобится.

— Хочу завтра отгул взять, — сказала я и отказалась от водки. — Поедем с утра в Колотушино?

— Только не очень рано, — кивнула Галка. — У меня вечером на всю ночь свидание. Высплюсь, и сразу к тебе.

— С кем спишь?

— С Борей. Из Франции. То есть из России, ну ты поняла… мой последний… курортный.

— И как у вас?

— Супер. Здоровый трезвый секс.

— Он женат?

— На этот раз пронесло. Холост.

— Чем занимается?

— Шоферит где-то. Но не нищий.

— Где это шоферам столько платят? — удивилась я.

— Мало ли в столице рыбных мест? Кстати, он тоже в Колотушино поедет. Ты не против?

— С какой стати? — я вздохнула. — Ты хозяйка, я батрачить еду…

— Не прибедняйся! Матюшина сказала, скоро шефом станешь.

Первая хорошая новость за неделю. Если Матюшина сказала, значит, стану. До сих пор Матюшина ни разу не ошиблась в банковских передвижках.

Может быть, не брать отгул? Трудовой героизм оценят…

Нет, поеду в Колотушино. Надо сменить обстановку и поковыряться в земле. Да и Галина хорошая компания не даст мне закиснуть.

Муза встретила меня накрытым столом, тортом «Птичье молоко» на манной каше и киселем из ревеня. Основное блюдо — сациви из курицы в настоящем, на грецких орехах, соусе — тоже мое любимое.

На голове свекрови вместо швабры — прическа под премьер-министра Великобритании, на пальцах — маникюр и кольца, за ушами — капля духов «Митсуко». Все это убедительно показывало — с неприятностями Мухины справятся.

— Я вам с Галей пирожков напеку, — пообещала свекровь, раскладывая по тарелкам кусочки мяса. — Хочешь, курочку-гриль сделаю?

— Спасибо, мама.

В наших отношениях появилась новая приятная сторона. Но я не хотела заставлять старушку лебезить. Я решила — завтра еду в Колотушино, а Музе Анатольевне следует остаться одной и пообвыкнуть в странной ситуации: свекровь и невестка — лучшие родственники. Надеюсь, к моему возвращению она перестанет смущаться за поведение сына.

Вечер в гостиной у телевизора прошел в мягкой семейной атмосфере взаимных уступок. «Мама, на вас не дует? Хотите, я переставлю вентилятор?» — «Спасибо, детонька, мне и так хорошо. В холодильнике пломбир с ананасом… тебе принести?» — «Я сама сбегаю. Вам шоколадку сверху потереть?»…

Мы сообща зализывали раны, старательно выглядели стоиками и в разговорах к прошлому не возвращались. Только в мыслях.

Я догадывалась, что днем звонил Михаил. Мама с сыном поговорили, но чем закончилась беседа, известно лишь им двоим… и Яне. Я — отрезанный от Мухиных ломоть.

Хотя… сижу рядом с бывшей свекровью, смотрю «Покровские ворота», и Людоед вылизывает мою миску с остатками мороженого.

Но один неприятный момент все-таки случился. Я решила позвонить Тошику, спросить о самочувствии, а оказалось, что Муза отключила телефоны.

Спрашивать, зачем она это сделала, я не стала. Возможно, дело в Мише. Свекровь готовилась к этому странному вечеру и решила не отвлекаться на вероятный звонок сына. Она боялась, что объяснения бывших супругов внесут нервы, слезы, упреки…