Читать книгу - "Американский детектив - 4 - Джон Гоуди"

Райдер

Райдер открыл дверь кабины. Лонгмен отступил назад, чтобы дать ему место, и коснулся дрожащими пальцами его руки. Райдер прошел мимо него в центр вагона. В конце салона Стивер сидел, прислонившись к металлической наружной стене, его автомат смотрел под углом на пути. В центре, широко расставив ноги и придерживая автомат одной рукой, стоял Уэлкам. Развязность этого типа прет наружу даже когда он стоит без движения, — подумал Райдер.

Он остановился рядом с Уэлкамом, но встал немного сбоку, чтобы не перекрывать зону обстрела.

— Попрошу внимания.

Райдер наблюдал, как повернулись к нему лица, одни медленно и неохотно, другие — мгновенно и нервно. Только двое пассажиров встретились с ним взглядом: старик с мрачным, но живо заинтересованным лицом, и чернокожий вояка, вызывающе смотревший на него поверх покрасневшего от крови носового платка. Лицо машиниста было бело, как мел, губы его беззвучно шевелились. На физиономии хиппи блуждала все та же мечтательная бессмысленная улыбка. Мать двоих мальчиков крепко прижала их к себе, словно стараясь навсегда запомнить. Девица в модной шляпке сидела, выпрямив спину. Поза была тщательно рассчитана для того, чтобы подать вперед грудь и подчеркнуть изгиб бедер. Пьяная женщина несла какую-то чепуху, изо рта у неё текла слюна...

— У меня есть для вас новая информация, — сказал Райдер. — Город согласился заплатить за ваше освобождение.

Мать прижала мальчиков ещё теснее и судорожно их расцеловала. Выражение лица воинственного негра не изменилось. Старик сомкнул маленькие ухоженные руки, как бы беззвучно аплодируя; казалось, в этом движении не было и намека на иронию.

— Если все пойдет, как запланировано, вы будете освобождены, никто не пострадает, и все смогут заняться своими делами.

— Что вы имеете в виду, когда говорите "пойдет как запланировано"? спросил старик.

— Просто, если городские власти сдержат слово.

— Хорошо, — кивнул старик. — Еще мне из простого любопытства хотелось бы знать, о какой сумме идет речь?

— Миллион долларов.

— Каждому?

Райдер покачал головой. Старик казался разочарованным.

— Это тысяч шестьдесят за каждого. Это все, чего мы стоим?

— Заткнись, старик.

Голос Уэлкама звучал механически, в нем не слышалось никакого интереса. Райдер понимал в чем причина: тот заигрывал с девицей. Ее обольстительная поза предназначалась именно для Уэлкама.

— Сэр, — мамаша подалась к нему, сдвинув мальчиков вместе. Они начали вырываться, так им было неудобно. — Сэр, когда вы получите деньги, вы нас отпустите?

— Нет, немного погодя.

— А почему не сразу?

— Хватит вопросов, — отрезал Райдер, шагнул назад к Уэлкаму и вполголоса бросил:

— Оставь эту дуру в покое.

Лишь чуть-чуть понизив голос, Уэлкам ответил:

— Не беспокойтесь, я управлюсь с толпой этих подонков и девицей одновременно, и при этом ничего не пропущу.

Райдер нахмурился, но ничего не сказал и направился обратно к кабине. Не обращая внимания на встревоженный взгляд Лонгмена, он вошел внутрь. Делать было нечего, оставалось только ждать. Он не стал тратить силы на размышления, доставят деньги в срок или нет. Это от него не зависело. Он даже не потрудился взглянуть на часы.

Том Берри

Когда главарь банды вернулся в кабину машиниста, Том Берри выбросил его из головы и вновь вернулся к мыслям о Диди — особенно к тому, как он впервые её встретил и вообще о том, как она завладела его сердцем. Нельзя сказать, что ему самому не приходили в голову некоторые неподходящие для полицейского мысли, но они были смутными и неопределенными. Именно Диди заставила его серьезно пересмотреть свои взгляды.

Это произошло почти три месяца назад, когда он патрулировал в штатском в Ист-Виллидж. Дело это было добровольным, и одному Богу известно, почему он напросился, если не считать того, что ему безумно надоело сидеть в машине со своим напарником. Тот смахивал на нациста тем, что ненавидел всех подряд: евреев, негров, поляков, итальянцев, пуэрториканцев, и был оголтелым сторонником войны — той, что шла во Вьетнаме, а также всех прошлых и будущих. Потому Том отрастил волосы до плеч, отпустил бороду, обзавелся пончо, лентой на голову, нацепил бусы и в таком виде болтался среди украинцев, придурков на мотоциклах, уличных бродяг, наркоманов, гадалок, студентов, радикалов, подростков и вырождавшегося поколения хиппи Ист-Виллиджа.

Приобретенный опыт оказался весьма разнообразным, зато по крайней мере ему не было скучно. Он познакомился с хиппи, и некоторые ему даже понравились, а ещё больше — молодые энергичные люди в нарядах под хиппи (в каком-то смысле он и сам был одним из них). Кроме того, он познакомился с динамичными молодыми людьми, которые вели веселый и разгульный образ жизни, полагаясь на цвет своей кожи, весьма распространенный в тех краях. И, наконец, благодаря Диди, он встретился с революционно настроенными ребятами, сбежавшими от привычного комфорта в семьях среднего класса и элитных университетских городках Гарварда, Вассара, Йеля и Свартмора. Нельзя сказать, чтобы он рвался делать вместе с ними революцию — впрочем, Мао тоже не слишком о них беспокоился.