Читать книгу - "Адаптация совести - Чингиз Абдуллаев"

— И больше вы с ним не встречались?

— Нет. Никогда. Потом я вышла замуж за Руднева и уехала с ним в Хабаровск. Уже оттуда мы переехали в Благовещенск.

Резунов взглянул на Дронго и Гуртуева, словно приглашая их принять участие в этой беседе. Последний пересел к нему за стол.

— С вами будет говорить профессор Гуртуев, — представил его Резунов.

— Здравствуйте, — вежливо сказал Казбек Измайлович. — Извините, если мои вопросы покажутся вам несколько бестактными. Но поймите, что я задаю их не из праздного любопытства.

— Какие еще вопросы? Я вам все сказала.

— У господина Баратова были проблемы сексуального характера, когда вы жили вместе с ним? — уточнил Гуртуев.

Она замолчала. Отвернулась. Профессор терпеливо ждал. Целую минуту или немного больше.

— Да, — наконец сказала она, опустив голову.

— А когда он вас изнасиловал, то у него получилось гораздо лучше? — задал свой следующий вопрос Гуртуев.

— Да, — произнесла она, не поднимая головы.

— Спасибо, госпожа Руднева, вы нам очень помогли. У меня больше нет к вам вопросов, — сказал Казбек Измайлович.

— Вы можете быть свободны, — произнес Резунов. — До свидания.

Экран погас. Они поднялись со своих мест.

— Все правильно, — печально произнес Гуртуев, — это был его последний интимный акт с применением насилия, когда женщина осталась жива. После этого все остальные погибали…

Они вышли из комнаты. К Резунову подошел офицер и протянул ему листок бумаги.

— В нашем списке четыре тысячи семьсот сорок две женщины, — сообщил Резунов, — именно столько Ирин Тороповых нашли с помощью компьютера после последней переписи населения. Сейчас отсекаем старух и младенцев. Я думаю, что уже к вечеру мы будем иметь более или менее приемлемое число.

— Нужно поторопиться, — напомнил Дронго, — она была четвертой в списке. Если она жива, ей угрожает непосредственная опасность.

— Неужели вы считаете, что он может рискнуть и появиться рядом с ней? — не поверил Резунов. — А если она уже знает о нем?

— Вы же слышали признание Рудневой. Она даже не обратила внимания на статьи про ее бывшего друга, с которым она столько лет жила вместе. Люди перестают читать газеты, слушать информационные сообщения, не хотят слышать плохие новости. Они заняты своими проблемами и просто не в состоянии переваривать такое количество негативной информации, которая ежедневно обрушивается на них с газетных полос и экранов телевидения. В конце концов, люди устают от этого обилия негатива.

— Тогда почему все читают детективы и смотрят эти бесконечные сериалы про бандитов и сыщиков? — поинтересовался Резунов.

— Именно поэтому. В жизни столько всего ужасного, что иногда хочется верить в справедливость или в торжество закона. Хотя бы в книгах или в кино, если подобное невозможно в жизни. Вспомните, сколько нераскрытых громких преступлений, сколько политических убийств, сколько крови пролито за последние двадцать лет. Людям просто необходимо верить в торжество добра над злом, хотя бы вымышленного. Или в торжество правосудия.

— А вы не верите в такие победы в реальной жизни? — поинтересовался Резунов.

— Верю. До сих пор верю, — улыбнулся Дронго. — И не потому, что добро сильнее зла. Ничего подобного. Зло многолико, оно мимикрирует, приспосабливается, находит тысячи уловок, оно всегда сильнее и привлекательнее добра. Но у него есть один недостаток, который в конечном итоге всегда приводит к его поражению. Зло во всех случаях — самая агрессивная среда, и поэтому есть самопожираемая субстанция, в отличие от добра. И именно поэтому я точно знаю, что в конечном итоге торжествует справедливость и победа добра над злом. Конечно, если мы ему еще и немного помогаем.

— Мы должны возвращаться в Москву, — напомнил Резунов. — Сегодня к вечеру мы будем знать, скольких Тороповых нам нужно проверить.

В Москву они прилетели ближе к вечеру и сразу поехали в министерство на доклад к генералу Шаповалову. Штаб, организованный в самом здании МВД, работал круглосуточно. Сюда стекались данные по всем запросам, проводимым в ходе расследования.

Финансовая проверка оказалась безрезультатной: ни в одном отделении российских банков в Перми Баратов не открывал дополнительных счетов, хотя местные кооператоры арендовавшие в его институте помещения, выплачивали ежемесячно достаточно большие суммы, которые передавались лично директору института. По предложению Шаповалова началась проверка банков в Москве.

На следующий день число Ирин Тороповых сократилось до двух тысяч — отсеялись младенцы, подростки и женщины старше сорока пяти. Еще через день осталось только семьсот четырнадцать женщин, но разброс был очень велик. Одна из Ирин Тороповых проживала в Петропавловске-Камчатском, а другая — в Норильске. Шаповалов приказал привлечь дополнительные силы, чтобы проверять каждую из семисот молодых женщин, попавших в этот список. Среди них были не только русские, но и белоруски, якутки, удмуртки, чувашки, еврейки. Приходилось тратить время на каждую из этих женщин, запрашивая местные отделения милиции, высылать их фотографии и описание их внешности.

Через два дня осталось только сто семьдесят одна Ирина Торопова. Все понимали, что убийца может объявиться в любом месте, в любом городе, в любом поселке, и поэтому торопились. Дронго продолжал настаивать на проверке всех белорусских городов, в которых были крупные железнодорожные узлы. С одной стороны, Баратов привык ездить на поездах, а с другой — не мог выбрать для проживания небольшой город или поселок, где его сразу могли заметить и опознать. По просьбе Шаповалова министр внутренних дел России позвонил своему коллеге в Белоруссию, и фотографии Вениамина Баратова появились на телевизионных каналах соседней страны. Напряжение не просто нарастало — оно было ощутимым, словно атмосфера перед грозой. Все ждали удара молнии.

Вечером, когда за столом Шаповалова собрались уставшие сотрудники группы Резунова, сам полковник, Дронго и профессор Гуртуев, они снова просматривали уже полученные снимки женщин, определяя, где мог появиться Баратов.

— Нужно отбросить всю азиатскую часть страны, — настаивал Дронго, — он не рискнет ехать так далеко. Его знакомая должна обязательно жить где-то в европейской части страны.

— Но, кроме Харькова и Павловска, он совершал свои убийства в основном на востоке, за Уралом, — напомнил Шаповалов.

— Именно поэтому я уверен, что на этот раз он выберет себе жертву в европейской части страны.

— А если мы ошибаемся? — спросил Шаповалов. — Если опять Томск или Екатеринбург? Может, соседний Казахстан, куда он сумел сбежать, или другая республика?

— Получены данные еще по четырем женщинам. Все брюнетки, — сообщил Резунов, просматривая последнюю сводку, — а одной уже шестьдесят четыре. Там перепутали и написали тридцать шесть — это возраст ее младшей дочери.