Читать книгу - "Лондонские убийства - Василий Гавриленко"

Инспектор поднял револьвер. Прогремели выстрелы. Лестрейд стрелял кучно и в досках появилась довольно большая дыра. Вороны, надрывно каркая, взлетели с дерева и понеслись прочь из деревни.

– Сейчас повторим, – процедил сквозь зубы Лестрейд, перезаряжая револьвер.

– Прекратите это, джентльмены! – из-за церковных дверей до нас донесся испуганный голос. – Вы убьете девочек!

– Открывайте, – рявкнул Лестрейд.

Застучал засов и двери распахнулись. На пороге церкви застыл викарий Холидей, вот только одет он был совсем не так, как подобает духовной личности: преподобный был в костюме Адама. Лестрейд испустил замысловатое ругательство, мисс Остин вскрикнула.

Вздрагивая от омерзения, я оттолкнул голого викария, и вбежал в церковь. Едва ли можно описать человеческими словами то состояние, в котором я тогда находился, во всяком случае, моего скромного литературного таланта на это не хватает. В моей голове крутилось только одно слово. Самое страшное слово из всех, что я знал.

И слово это было – «подсолнух».

«Подсолнуха» внутри не было, но то, что открылось моим глазам, преследует меня по сей день. К кресту посредине алтаря, сразу за кафедрой, были привязаны две девушки. Они стояли спиной друг к другу. Толстые веревки опутывали их ноги и поднятые вверх руки. Обе были совершенно обнажены.

– Аделаида! – я подбежал к дочери. Ее подбородок был опущен на грудь. – Адель, дочь моя!

Она с трудом подняла голову и, посмотрев на меня, вдруг улыбнулась:

– Папа! Я так рада!

Ее зрачки были расширены. Опиум! Этот негодяй опоил мою дочь опиумом!

– Как они, доктор? Как они? – каркающим голосом вопрошал откуда-то сбоку Лестрейд.

Я, пользуясь правом врача, бегло осмотрел свою дочь, затем – дочь инспектора. Барбара тоже была под наркотиком.

– Кажется, они целы, инспектор, – пробормотал я. – Кажется, они целы.

Я снял пальто, укутал девушек и только после этого обернулся. Лестрейд успел надеть на викария наручники и приковать его к деревянной колонне. Мисс Остин сидела на одной из скамей с опустошенным лицом: ей явно было дурно.

– Помогите мне, инспектор.

Мы принялись распутывать веревки, которыми викарий привязал к кресту наших дочерей. Наконец, Аделаида упала мне на руки, я подхватил дочь на руки и помог ей сесть на ближайшую скамью. Лестрейд между тем освободил Барбару, и, укутав своим пальто, усадил рядом с Аделаидой.

Рука инспектора легла мне на плечо. Я поднял голову и посмотрел на него: глаза старого служаки были полны слез.

– Спасибо, Ватсон, – сказал он дрогнувшим голосом. – Я… я по гроб жизни обязан вам. Вы поймали Садовника.

Я поправил пшеничного цвета волосы на лице моей дочери, и негромко сказал:

– Викарий не является Садовником, мой друг.

Лицо Лестрейда вытянулось.

– Не нужно так шутить, доктор.

Я вынул из кармана хронометр.

– Инспектор, ваши наручники ломают мне запястья, – пожаловался Холидей.

– На вашем месте я бы набрал в рот воды, – зло отозвался Лестрейд. – Так вы говорите, преподобный не является Садовником, Ватсон? Но кто же?

– Возьмите это, – я подал инспектору одну из веревок, которыми преподобный скрутил Аделаиду и Барбару.

Лестрейд сразу догадался, покачал головой:

– Еще церемониться с ним! Но вы правы, Ватсон, мы же не звери.

Инспектор подошел к Холидею и ловкими движениями заменил наручники на веревку.

Я посмотрел на часы и поднялся навстречу джентльмену, входящему в ворота церкви.

– Добрый день, сэр! Мы ждем вас!